Дженни сыграла что-то на губной гармошке, и у нее получилось вполне мелодично.
Грейс с удивлением посмотрела на нее.
— Да ты уже умеешь играть, Дженни.
Малышка просияла.
— Фред мне показал. Он мой учитель. По-настоящему и очень хороший.
Да, и совершенно особенный человек. Ах, если бы только она не была вынуждена брать у него в долг!.. Но деньги ей очень нужны, и она не смогла отказаться от его великодушного предложения. Она обязана лишь ему одному, что сумела сохранить свой дом. Стоило тяжелой ноше свалиться с плеч, жизнь вновь показалась Грейс достойной того, чтобы жить. Она вернет ему деньги так быстро, как только сможет, и никогда больше не залезет в долги.
Ее мысли вертелись вокруг Фреда, которого она любила. Это Грейс знала точно. Она никогда не забудет радостного выражения на его лице, когда она сказала, что возьмет в долг. Она улыбнулась про себя. Кто бы мог подумать, что кому-то в радость одалживать свои деньги?
Как же она его любит! Ох, если бы все могло остаться навсегда, как сейчас…
Но Фред уедет, когда ремонт ресторана Линды закончится. Он переберется в другой город, может быть, даже к другой женщине. Но Грейс не будет ревновать. Да, она его любит, но она все равно не может заставить его ответить взаимностью. Она должна видеть в ситуации только хорошее и радоваться каждому дню, который Фред проведет с ней и Дженни.
Она выдвинула два верхних ящика буфета, где ее тетка хранила скатерти и салфетки. Тетушка Долли любила при любой маломальской возможности стелить на стол хорошие скатерти. Какие же это были счастливые времена. Грейс улыбнулась.
Она осторожно вытащила тяжелые ящики.
— Ты только посмотри на эти скатерти, Дженни. — Она ласково погладила нежную ткань. — Их вышила твоя прапрабабушка Ребекка.
— Я расскажу ей, что мы тут нашли.
Грейс удивилась.
— То есть ты хочешь поговорить с портретом бабушки Ребекки? Портрет тебя не услышит, мое солнышко. А бабушка Ребекка давным-давно на небесах.
— Я знаю. Но все равно хочу с ней поговорить.
— Передай ей от меня привет.
Улыбаясь, Грейс засунула верхний ящик на место и принялась вытаскивать средний. Он поддавался с трудом, и Грейс пришлось глубоко залезать внутрь, чтобы извлечь содержимое. А закрывала она ящик с еще большим усилием.
Дженни на своих костыльках приковыляла назад.
— Я сказала бабушке Ребекке, что мы нашли ее скатерти и салфетки, и она мне улыбнулась.
— Правда?
Грейс рассматривала нижний ящик. Неужели его тоже не сдвинешь?
— А еще бабушка Ребекка сказала, что мы должны, главное, заглянуть в самый нижний ящик. Пожалуйста, мамочка! Открой! Она так сказала!
— Дженни Ребекка Элмер, ты прекрасно знаешь, что картины не умеют разговаривать. И мы с тобой прекрасно знаем, что там. Очередная стопка скатертей и салфеток.
— А можно, я все равно посмотрю?
— Да, пожалуйста. Сколько угодно.
Грейс присела возле дочки на корточки и попыталась выдвинуть нижний ящик. Похоже, он еще туже, чем средний. Она с трудом выдвинула его на сантиметр, но больше, несмотря на все ее усилия, он не поддавался. Тяжело дыша, она опустилась на пол.
— Никакого смысла. Мне его не открыть.
Дженни с любопытством заглянула внутрь через щелку.
— Да, мамочка, там еще больше скатерок.
— Конечно, мое солнышко. Но мы все равно должны достать их оттуда. Скоро придет Фред. Он-то уж справится.
Насвистывая, руки в карманах, Фред неторопливо шагал по дорожке к дому. Стояла невыносимая жара, но он едва ли ее замечал. Его мысли были заняты самой красивой женщиной на свете, которая ждала его дома. Той самой женщиной, о которой он думал непрестанно.
Его организм уже опять отреагировал. Он вообще в последнее время был почти постоянно возбужден. Грейс тоже по нему томилась, если он правильно понимал ее улыбки и взгляды. Как же тяжело лежать ночью в кровати одному…
Он сумел помочь Грейс и Дженни. Эта мысль наполняла его удовлетворением и гордостью — чувствами, которые Фред не испытывал целую вечность. Неожиданно ему пришло в голову, что в последние дни он больше не думал о прошлом с такой горечью. Он себя плохо понимал. Он никогда не перестанет любить Дженнифер и Клер и помнить о них. Но, может быть, сейчас пришло время заново начинать жить? Он прислушался к себе и ощутил, что это правильное решение.
Фред был вымотан работой. И тем не менее почему-то чувствовал прилив энергии. В обед он сходил в банк и перевел свои деньги со счета в Сиэтле. Когда деньги придут, придет и конец проблемам Грейс.
Если она будет настаивать на возврате долга, он откроет счет на имя Дженни. Может быть, позднее она поступит в университет. Почему бы нет?
Все еще улыбаясь, он поднялся по ступенькам к входной двери. Много лет он не чувствовал себя так легко. Он радовался ожидавшему его ужину и вечеру с Дженни и Грейс.
Не успел он войти в дом, как девчушка поспешила к нему так быстро, как позволяли костыли.
— Фред, угадай что!
Он остановился на пороге.
— Ну и что же?
— Мы с мамой хотели вытащить из буфета все. А ящик застрял. Теперь у нас проблема. Завтра его забирают.
— Моя умница, помедленнее. Что за проблема?
— Пойдем. Я тебе покажу.
Фред пошел за ней и увидел накрытый стол.
— Похоже, что сейчас будет ужин. Где твоя мама?
— На кухне. Ты посмотри сюда, Фред. Мы никак не можем открыть нижний ящик! А ты сможешь, потому что ты можешь все!
Восторженный взгляд, каким его одарила малышка, привел Фреда в смущение.
— Ну я могу далеко не все. Хотя с ящиком, вероятно, я сумею вам помочь.
— Дженни, что ты тут делаешь? — нахмурив брови, спросила Грейс, войдя в комнату.
— Привет, Грейс, — поздоровался Фред. — Ты такая нарядная.
— Ты считаешь это старье нарядным?
Она показала на свою голубенькую футболку. И покраснела, отчего сделалась еще милее.
На миг ее глаза вспыхнули чувством. Они обещали Фреду исполнение его желаний. Его кровь закипела. Он знал, что в его глазах горит та же страсть. Оба быстро отвели взгляды.
— Дженни, разве я тебе не говорила, что нельзя сразу нападать на Фреда? Ему нужно хотя бы умыться.
— Да, мамочка.
Фред подмигнул Грейс.
— Дженни, никаких проблем. Я очень быстро приму душ. За ужином ты расскажешь мне все. А потом мы займемся ящиком. Идет?
Грейс принесла фонарик.
— Он больше не открывается. Надо посветить, а так ты ничего не разглядишь.
— Я подержу его! — вызвалась Дженни.
