Смертный приговор

– Как ты это выдерживаешь? – спросила Бет, немного погодя. – Этой ночью... То, что нам пришлось сделать.

– Я тебе уже попытался объяснить это вчера вечером. Меня учили, что для того, чтобы выжить, нужно отрешиться от любых эмоций, которые не приносят практической выгоды.

– Я так не могу. – Бет задрожала. – Когда я убила моего мужа... его нельзя было не убить... Я после этого блевала три дня почти без перерыва.

– Ты сделала то, чтоб было необходимо. Мы тоже сделали то, чего нельзя было не сделать. Как бы плохо мне сейчас ни было, я не могу отбросить тот факт, что мы с тобой здесь, что я обнимаю тебя...

– Что мы оба живы, – добавила Бет.

– Да.

– Ты не задумывался о том, где я научилась обращаться с оружием?

– Ты не должна рассказывать мне о твоем прошлом, – отозвался Декер.

– Но я хочу. И должна. Это Джой заставил меня учиться этому, – сказала Бет. – У него весь дом был набит оружием, а в подвале был тир. Он очень часто заставлял меня спускаться туда и смотреть, как он стреляет.

Огонь и дым поднялись выше.

– Джой знал, что я ненавижу стрельбу. Хотя я надевала специальные наушники, но все равно вздрагивала от каждого выстрела. А его это забавляло. Он смеялся. Потом он решил, что еще забавнее будет заставить меня стрелять. Из самых мощных пистолетов. «Магнумы» .357, .45, и вплоть до .44. Иногда мне кажется, что он учил меня стрелять, потому что ему нравились острые ощущения, и что он нарочно издевался надо мной, провоцируя на то, чтобы я попыталась обратить какой- нибудь из его бесчисленных пистолетов против него. О, тогда бы он отвел душу, он заставил бы меня пройти через ад, испытать невообразимые страдания – если бы я на это осмелилась. А потом заставил меня учиться стрелять из охотничьих ружей. Это громче. И отдача сильнее и больнее. Из одного такого ружья я его и убила, – закончила Бет. – Из дробовика.

– Тс-с-с.

– Из двустволки. Почти точно такой же, из которой я стреляла этой ночью.

– Тс-с-с. – Декер поцеловал слезу, сбегавшую по ее щеке. – Прошлого больше не существует.

– Это означает, что твоего прошлого тоже не существует?

– О чем это ты?

– Скажи, ты утратил ту открытость, которую здесь нашел? Ты действительно вернулся в прежнее состояние? Снова замкнулся в себе и будешь жить отстраненно от всего на свете?

– Только не от тебя, – сказал Декер. – Не от этого. – Он указал на поднимавшееся над горами солнце, на уже начавшие желтеть осины в долине горнолыжников, на зеленую стену пиний в предгорьях и заросли чамизы – пятна цвета горчицы на красно-оранжевом фоне в хрустально-прозрачном воздухе высокогорной пустыни. – Но есть и такие веши в моей жизни, от которых я действительно отстранился, о которых я не хочу, чтобы ты знала, которые я не хочу держать в памяти.

– Поверь, я чувствую то же самое.

– Я никогда не буду спрашивать тебя об этих вещах, – сказал Декер, – и ты совершенно не должна говорить мне о них, если только не захочешь сама. Я могу лишь представить себе тот страх и растерянность, которые ты, по-видимому, испытывала, когда приехала в Санта-Фе, пытаясь скрыться от мафии, и отлично понимаю, что ты почувствовала, узнав, что у меня есть навыки, чтобы помочь тебе. Ты видела во мне спасителя и вцепилась в меня. Можно ли считать, что ты использовала меня? Если да, то я счастлив, что ты так поступила, потому что иначе я никогда не встретился бы с тобой. Даже если бы я знал, что ты меня использовала, я хотел бы, чтобы так оно и было.

Декер подошел к открытой задней двери автомобиля и вынул сумку, в которой лежал миллион долларов.

– Некоторое время после того, как я спас тебя, я думал, что ты осталась со мной из-за этого.

Декер отнес сумку к костру.

Бет глядела на него изумленными глазами.

– Что ты хочешь делать?

– Я же сказал тебе, что у меня есть для них хорошее применение. Я собираюсь уничтожить прошлое.

– Ты хочешь сжечь деньги?

– Эсперанса был прав. Если мы станем тратить эти деньги, мы почувствуем себя запачканными.

Декер держал сумку над огнем.

– Миллион долларов?– спросила Бет.

– Кровавые деньги. Ты действительно расстроишься, если их сожгу?

– Ты меня испытываешь?

Дно сумки начало тлеть.

– Я хочу расстаться с прошлым, – пояснил Декер.

Бет никак не могла решиться. По краям дна сумки побежали язычки огня.

– Последний шанс, – сказал Декер.