Год назад, два года? Андреас не помнил.
Маме он дарил вязаные шали, пуховые платки, какие-то красивые кастрюли. Ах да, как-то он подарил ей новый мобильный. Мама даже не освоила настройку радио на этом телефоне…
Когда на работе поздравляли коллег женского пола, то скидывались в основном на цветы. К цветам могла быть приложена симпатичная открытка с небольшой суммой денег или коробка дорогого шоколада с различными начинками – ликерными, кофейными…
Так что же все-таки дарить двойняшкам?
Быстрый обход супермаркета ничего не дал Андреасу. Фоторамки, толстые свечи с вкраплением блесток, свиньи-копилки – все это было пошло, скучно и совершенно не вязалось в сознании Андреаса с образом близняшек.
Он постоял в отделе с бытовой техникой, изучая кухонные комбайны, блендеры, миксеры и компактные соковыжималки. Нет, ничего из этого не годилось.
Постельное белье? О чем ты, мы ведь едва знакомы! Домашние тапочки, пледы, цветастые подушки – то же самое.
Может быть, подарить какую-нибудь хорошую косметику? Духи?
Андреас с грустью констатировал тот факт, что ничегошеньки не знает о вкусах двойняшек.
Одежда, фильмы, книги… Все это было слишком индивидуально, чтобы Андреас мог угадать наверняка.
Он еще раз обошел супермаркет, чувствуя себя полным идиотом. Нет, свежие мысли не торопились посетить его голову…
Андреас вспомнил, что некоторые магазины с радостью предоставляют покупателям услугу подарочных сертификатов. Оплачиваешь не подарок, а купон на ту сумму, которая кажется тебе приемлемой. Именинник с этим купоном наведывается в магазин и выбирает подарок по своему вкусу. Все довольны, деньги потрачены с толком, подарок не будет выброшен или задвинут в дальний угол шкафа.
Но это было как-то… Не галантно, что ли… В подобных подарках чувствовался привкус сделки. К тому же, может, имениннику вовсе некогда бродить по магазину с сертификатом в руках!
Нет, подарок надо принести с собой – и точка.
Вернее, два подарка. Дарить Кирстен и Черстин один подарок на двоих тоже казалось Андреасу верхом неприличия.
Для очистки совести Андреас заглянул еще в антикварный и книжный магазин, после чего поспешил домой, решив, что утро определенно мудрее такого вот мутного вечера. Может, с утра что-нибудь и придет в голову… А за пару дней, оставшихся до праздника, он, глядишь, и найдет подарок в соответствии с замечательной идеей.
Андреас еще не был знаком с этой идеей, но надеялся, что она окажется действительно поразительной.
Наутро идеи не было.
Андреас отправился на работу пешком. Для этого ему пришлось миновать квартал, где жили двойняшки. Наверняка они еще сладко спали. Шторы на окнах, которые были видны с проспекта, не раздергивались. Конечно, ведь их магазинчик открывался позже, намного позже, чем Андреас являлся в свой новый офис, светлый, обустроенный, иногда кажущийся стерильным.
Андреас неторопливо шел и разглядывал все витрины, которые попадались на его пути. Витрины не желали идти ему навстречу. Ничто из увиденного в этих витринах не наполняло его мозг надеждой на благополучное разрешение проблемы. Ничего не подходило для удивительного подарка Черстин.
Андреас добрался до работы, повесил в шкаф куртку, нажал на кнопку включения компьютера, да так и застыл надолго перед монитором.
– Эй, босс! – в комнатушку заглянул Свен, рослый рыжеватый англичанин с конопушками во все лицо, работающий в фирме по контракту.
– Что? – встрепенулся Андреас.
– Мечтаешь? Через полчаса планерка. Я хотел обсудить с тобой кое-что…
В руках Свен держал две дымящиеся кружки с кофе из кофейного автомата.
– Спасибо, – поблагодарил Андреас, когда Свен поставил одну из кружек на его стол.
Теперь не придется самому идти за кофе. Несколько лишних минут можно сэкономить для своих размышлений.
– Але, Андреас!
Андреас со вздохом понял, что от общения ему не уйти.
– Итак, что ты хотел со мной обсудить?
– Есть одна небольшая разработка, – начал Свен. – Я все думаю, как ее лучше применить для обеспечения работы системы нового кинотеатра…
Свен начал набрасывать на бумажке свои соображения, примитивные схемы, цифры.
Андреас незаметно для самого себя с головой ушел в рабочий процесс, втянулся в него так, что опомнился только тогда, когда за ним уже закрывалась тяжелая стеклянная дверь офиса. Охранник вежливо кивнул на прощание.
Андреас кивнул в ответ и зашагал по морозной улице.
Девчонки были правы – погода в Стокгольме и впрямь менялась, как ей только заблагорассудится…
Ведь еще вчера вечером даже пар изо рта не шел, а руки оставались теплыми, даже будучи не засунутыми в карманы.
Куда пойти?
Выпить кофе? Заглянуть в какой-нибудь маленький музей? Сходить в кино?
Ничего из этого Андреасу не хотелось делать одному…
Друзьями в Стокгольме он еще не обзавелся. С коллегами сблизился не настолько, чтобы после работы приглашать их на чашечку кофе. Или на кружку пива.
Исключение составляли двойняшки, но их Андреас должен был увидеть на днях.
Вернее, на дне. На том самом дне, о котором он столько думал в последнее время. На дне рождении сестренок.
День икс уже завтра, а подарка все еще нет.
Да, пожалуй, тут не до кино…
Бесцельно и бессмысленно Андреас отправился бродить по центру, но вскоре заблудился.
Карманную карту города он сегодня оставил дома.
«Нужно добраться хотя бы до ближайшей станции метро, а уж там есть схема или карта района», – решил он.
…Набережная встретила Андреаса мягким шуршанием синеватых волн и рыжим светом фонарей.
С одной стороны над головой высились остроконечные шпили зданий, с другой к берегу пришвартовывались старые баржи и лодки. Под ногами хрупко рассыпался тонкий слой снега.
Андреас опять пошел наугад, решив полюбоваться набережной по всей ее длине. Уже по привычке он разглядывал витрины редко встречающихся магазинчиков.
И вдруг…
Увиденное на одной из витрин настолько сильно понравилось Андреасу, что ноги сами занесли его внутрь лавочки.
Лавочка громко именовалась «Галереей лучших картин». По крайней мере насчет одной картины Андреас был точно согласен с владельцами лавочки.
Убеленную сединами даму, обнаружившуюся за конторкой, он попросил снять с витрины картину и дать ему рассмотреть ее внимательнее.
Это был и пейзаж, и портрет.
Необыкновенный лес, вряд ли существующий в реальности, окружал тихую поляну. Деревья на картине были одновременно и прозрачны, невесомы, и вместе с тем поражали сочным зеленым цветом. Ветви деревьев оплетались нежными цветами, тонкими побегами, словно паутиной редкой красоты.
К одному из деревьев прижималась лесная нимфа. Нимфа то ли еще не проснулась, то ли сильно утомилась, и теперь обнимала древесный ствол, как любимое дитя, как последнюю опору и единственное прибежище.
