По прибытии в старинный университетский город, в котором он когда-то был студентом знаменитого Сент-Чарльз-Колледжа, Рич тут же принялся показывать своей спутнице великолепные университетские здания, водить ее по очаровательным уютным дворикам. Затем они проехали по Мосту вздохов на другую сторону Кема, где их взорам предстали изумрудные лужайки, сбегавшие к самой кромке воды, после чего осмотрели город с его причудливым лабиринтом улиц, по пути заходя в небольшие лавки и бутики.
Вирджиния не могла отказать себе в удовольствии что-нибудь приобрести, однако воздержалась от покупки золотого распятия на цепочке, чтобы не давать Ричу повода отпустить очередное замечание насчет неисчерпаемого наследства, оставленного ей бабкой.
Они устроили пикник на берегу реки под старыми ивами, не спеша поглощали запасы, приготовленные заботливой миссис Харди, — жареный цыпленок, ветчина, сыр, свежие фрукты, белое вино.
Оба пребывали в умиротворенном настроении, чему немало способствовали разлитые в воздухе флюиды. Говорили о разном — никогда еще они не разговаривали так много. Разговор подстегивал, стимулировал фантазию Вирджинии, возбуждал, заряжал энергией.
Рич, вытянув стройные ноги, полулежал на траве, вглядываясь в лицо Вирджинии, тронутое нежно- розовым румянцем — то ли от выпитого вина, то ли от солнца. Они говорили, потом замолкали, точно завороженные глядя на прозрачную воду, в которую опрокидывались отражения плакучих ив и по которой тут и там лениво скользили байдарки.
— Вам здесь нравится? — спросил Рич.
Вирджиния вздохнула.
— Очень. Можно только позавидовать тому, что вам посчастливилось учиться в этом чудесном городе.
— В таком случае вы должны приехать сюда еще раз.
— Да, непременно, — сказала Вирджиния, с обожанием глядя на волевой профиль, на сильное мускулистое тело. Как раз в тот момент Рич подлил Вирджинии вина и, протянув ей бокал, перехватил этот исполненный немого обожания взгляд, приведя ее в смущение. Вирджиния зарделась, а он ласково улыбнулся ей. — Когда нам надо уезжать? — робким голосом спросила она и приложила бокал к губам, стараясь скрыть охватившее ее смятение и в то же время втайне мечтая о том, чтобы этот день никогда не кончался и им не пришлось возвращаться в Стэнфилд-холл.
— Еще рано, спешить некуда, — ответил Рич, помолчал, пытливо вглядываясь в ее лицо, затем добавил: — Вы не были в Лондоне с тех пор, как уехала Нэнси. Может быть, хотите поехать на уик-энд?
— Нет, не думаю. А почему вы спрашиваете?
— Так, — рассеянно промолвил Рич. — Просто подумал, может, вам не терпится встретиться со своим молодым человеком.
— Каким таким человеком?
— С которым вы были в Эскоте.
— А-а-а — Перри! Вовсе он не мой молодой человек. — В голосе ее сквозило негодование. — Просто знакомый, вот и все. В тот день он случайно сопровождал меня.
Удовлетворенный таким объяснением, Рич кивнул.
— Понимаю.
Он с грустью вздохнул, заметив мягкую округлость груди, угадываемую под тонким льняным полотном ее платья. Его так и подмывало коснуться ее пальцев, которыми она сжимала ножку бокала.
Их беседа мерно текла, Рич рассказывал о своих студенческих годах, Вирджиния больше слушала, с жадностью поглощая его знания об этом древнем городе под готическими шпилями.
Наконец — как ни печально обоим было осознавать это — пришел миг прощания с прекрасным городом. Они возвратились в Стэнфилд-холл, где Вирджиния с наслаждением и истомой, которая разливалась по телу после долгого, радостного дня, приняла теплую ароматическую ванну.
Однако день на этом не закончился. Они ужинали вдвоем, болтая о всякой всячине и потягивая вино, наслаждаясь обществом друг друга. После ужина гуляли в саду, и всякий, кто увидел бы их в этот час, наверняка принял бы за любовников.
Потянуло вечерней прохладой, и Рич проводил Вирджинию до дверей ее комнаты. Там, на мгновение замешкавшись, он протянул ей черный кожаный продолговатой формы футляр. Вопросительно посмотрев на Рича, Вирджиния открыла футляр и увидела тот самый золотой крестик, который так понравился ей в ювелирной лавке и который она не решилась купить. В немом изумлении она уставилась на своего хозяина.
— Я… я не могу принять этого, — пролепетала она наконец.
— Почему же? Я видел, как вы на него смотрели.
— Но почему вы решили мне это подарить? — недоумевала она.
В глазах его вспыхнули лукавые искорки.
— Потому что у вас сегодня день рождения, верно?
Вирджиния не верила своим ушам.
— Откуда вам известно?
— Вы сами мне об этом и сказали. Через два дня после дня рождения вашего брата. Не нужно быть гением, чтобы вычислить…
— Все равно… вы же понимаете, что я не могу принять такого подарка.
— Если не можете принять как подарок, считайте это вознаграждением за вашу безупречную службу, выражением моей вам признательности. Кроме того, вы мне доставили сегодня удовольствие своим обществом. Так не лишайте же меня возможности отблагодарить вас за это.
Вирджиния еще раз посмотрела на тепло мерцавший из глубины пурпурного бархатного ложа золотой крестик, и мягкая улыбка забрезжила на ее губах.
— Вы умеете быть убедительным, — промолвила она.
— Я знаю. Означают ли ваши слова, что вы согласны принять мой скромный подарок?
— Да, благодарю вас, — сказала она, понимая, что своим отказом обидела бы его. — Очень тронута.
— Я рад. А теперь откройте дверь. В комнате вас ждет еще один сюрприз, если, конечно, миссис Харди в точности выполнила мои указания.
Совершенно сбитая с толку, Вирджиния толкнула дверь и с удивлением обнаружила, что комната ее благоухает пьянящими ароматами — повсюду стояли вазы с букетами из самых диковинных, экзотических цветов.
— Ах! — воскликнула она, пораженная. — Как красиво!
Рич улыбнулся, не скрывая, что ему приятна ее реакция.
— С днем рождения, мисс Китс, — сказал он и, не в силах сдержаться, наклонился и поцеловал Вирджинию в щеку.
Первой реакцией Вирджинии было негодование, но в следующую секунду, когда она уже готова была подставить ему губы, Рич отпрянул. Заговорщически улыбнувшись, он вышел из комнаты и беззвучно закрыл за собой дверь.
В тот самый миг Вирджиния окончательно поняла, что безнадежно влюблена в него.
Потрясенная, Вирджиния сидела на краешке кровати, растерянно глядя на царившее вокруг буйство красок, заново переживая события этого удивительного дня, размышляя о не менее удивительном поведении Рича. Он был внимательным, учтивым, чутким компаньоном — не более того, — даже не пытался флиртовать с ней. Им было хорошо друг с другом, более того, она оказалась беззащитной перед излучаемой им чувственностью, которую он старался тщательно сдерживать.
Ее восхищала его выдержка, но как долго еще сможет она противостоять неумолимо нараставшему физическому влечению к нему? Особенно после его щедрого подарка, после этих цветов, а главное, после его прощального поцелуя. Вирджиния мечтательно провела ладонью по щеке, которой еще недавно касались — пусть мимолетно — его губы. Поскорее бы возвращалась Нэнси, чтобы им не пришлось проводить так много времени наедине. Однако что ей делать теперь? Как вести себя, имея в виду возникшие новые обстоятельства?
