материи. Комната чем-то напомнила Джереку дом, который он обставлял для миссис Амелии Ундервуд.
Няня проехала в один из углов комнаты.
— Хочешь чашку чая, Джерри?
— Нет, благодарю вас, Няня.
— Ты, вероятно, удивляешься, зачем я пригласила тебя сюда, когда уже давно пора спать?
— Да, у меня мелькнула такая мысль.
— Ну так вот, — сказала она. У меня начинают включаться творческие цепи. Я думаю. И теперь понимаю, насколько привыкла к устоявшемуся образу жизни, — так случается со старыми роботами, особенно когда они вовлечены во временные рециклирующие операции, как данная. Ты понимаешь меня?
— Конечно, понимаю.
— Ты старше, чем другие дети, поэтому я считаю, что могу поговорить с тобой. Даже, — Няня произвела смущенный громыхающий звук где-то внутри своей стальной груди, — даже спросить твоего совета. Ты считаешь, что я вроде как завязла в ржавчине, не так ли?
— О, совсем нет, — мягко ответил ей Джерек. — С течением тысячелетий у нас возникают привычки, которые иногда трудно преодолеть, когда в этом нет необходимости.
— Я обдумала то, что ты говорил мне на прошлой неделе. Очевидно, ты был на поверхности.
— М-м…
— Давай, парень, расскажи правду. Я не накажу тебя.
— Да, я был, Няня.
— И Пекинский Па мертв?
— И забыт. — Джерек неуютно поежился в слишком тесной пижаме. — Со времени Тиранов- Продюсеров прошло несколько тысяч лет. В настоящем все гораздо спокойнее.
— А эти новенькие — они из наружной временной фазы?
— Да, более или менее.
— И это означает, что начнутся парадоксы, если мы не будем осторожны.
— Я тоже так считаю, судя по тому, что мне рассказывали о природе Времени.
— Тебя правильно информировали. Значит, теперь надо думать очень осторожно. Я знала, что в конце концов наступит такой момент. На мне лежит забота о детях. Они — все, что у меня есть. Они — Будущее.
— Да и Прошлое тоже, — сказал Джерек.
Няня строго посмотрела на него.
— Простите, Няня, — извинился он. — Я хотел пошутить.
— Мой долг — доставить их в такой век, где они будут в безопасности, — продолжала Няня. И, кажется, мы достигли такого века.
— Я уверен, им будут очень рады в моем обществе, — сказал Джерек. — Я и еще один — единственные люди, которые были детьми. Мой народ любит детей, и я — доказательство тому.
— Они порядочные?
— О да. Думаю, что да. Я не совсем понимаю смысл этого слова — ты используешь архаичные понятия, — но думаю, что «порядочные» — правильное описание.
— Никакого насилия?
— Теперь я совершенно ничего не понимаю. Что такое «насилие»?
— Я пока удовлетворена, — сказала Няня. — И я благодарна тебе, Джерри Шутник. Несмотря на то что ты всегда разыгрываешь из себя дурака, внутри ты сделан из приличного материала. Ты вновь пробудил меня к главной цели. — Няня, казалось, жеманно улыбнулась (насколько робот может быть жеманным). — Ты — мой Очарованный Принц. А я была Спящей Красавицей. Кажется, опасность для детей миновала, и им можно позволить вырасти нормально. Какие условия сейчас в наружном мире? Найдут ли они хорошие дома?
— Любые дома, какие пожелают, — ответил Джерек.
— А климат? Он хороший?
— Такой, какой кому нравится.
— Образовательные средства?
— Видите ли, — Джерек был в затруднении, — можно сказать, что мы занимаемся самообразованием. Но средства есть превосходные. Библиотеки старых городов все еще более или менее в порядке.
— Те, другие дети. Они, кажется, знают тебя. Они из твоего времени?
Было ясно, что с каждой проходящей минутой Няня становится все более разумной.
— Это инопланетяне из другой части Галактики, — сказал Джерек. — Они преследуют меня и некоторых моих друзей.
Он объяснил, что произошло.
— Ладно, их, конечно, можно выгнать, — заключила Няня, мрачно выслушав его рассказ. — Предпочтительно в другой период времени, где они не смогут наделать много вреда. А тут нормальное время должно прийти на смену рециклированному. Это просто вопрос остановки процесса.
Няня погрузилась в задумчивое молчание, и перед Джереком забрезжила надежда.
— Няня, — сказал он, — простите, что прерываю вас, но правильно ли я понял, что у вас есть возможность посылать людей назад и вперед во Времени?
— Назад очень трудно, они не хотят там оставаться. Вперед намного легче. Рециклирование, — из ее горла вырвался металлический смешок, детская игра, не более.
— Вы можете послать меня назад, скажем, в девятнадцатое столетие?
— Могу. Но шансы твоего пребывания там долго достаточно малы…
— Я знаю теорию. В наш век это называется эффектом Морфейла. Но вы можете послать меня туда?
— Почти определенно могу. Я специально запрограммирована для манипуляций со Временем. Вероятно, я знаю о Времени больше, чем любое другое существо.
— Вам, должно быть, понадобится машина Времени?
— В нашем комплексе есть камера, но это не машина, которая физически движется сквозь Время, — мы отказались от таких устройств. Фактически сами путешествия во Времени, будучи неустойчивыми, опасны и тоже не предпринимаются. Мы построили комплекс только для того, чтобы защитить детей.
— Вы пошлете меня назад, Няня?
Няня, казалось, колебалась.
— Ты знаешь, это очень опасно. Я чувствую себя виноватой и понимаю, что должна тебя отблагодарить за то, что напомнил мне о долге, но послать тебя так далеко…
— Я уже был там, Няня. Я знаю опасности.
— Вполне возможно, юный Джерри Шутник. Ты всегда был непослушным, хотя я никогда не смогу быть такой суровой с тобой, как следовало быть. Как я любила смеяться здесь, в этой маленькой комнате, над твоими проделками, над тем, что ты сказал…
— Няня! Мне кажется, вы опять заговариваетесь, — предупредил ее Джерек.
— А? Подкинь еще угля в камин, мой мальчик.
Джерек оглянулся, но не увидел никакого камина.
— Няня?
— Ага! — сказала Няня. — Послать тебя в девятнадцатое столетие. Далеко в прошлое. Далеко, далеко, далеко назад. Прежде чем я была произведена на свет, прежде чем ты был рожден… В те дни там были океаны света и города в небе, и дикие летающие звери из бронзы. На лугах паслись стада красных зверей, каждый из которых был величиной с замок и громко ревел. Там были…
— В 1896 год, если точнее, Няня. Вы сделаете это для меня? Было бы просто замечательно.
— …магия, — продолжала она, — фантомы, нестабильная природа, невозможные события, безумные парадоксы, осуществленные мечты, неудавшиеся мечты, кошмары, оказывающиеся реальностью. Это было богатое время, темное время…
— В 1896 год, Няня.
— Ах, иногда в романтических мечтах я хотела бы быть купеческой правительницей, Великой Леди
