курсе, кто ее мужа с Кожевниковым свел... Пашка – и тот дверью перед моим носом хлопнул, хотя получилось все из-за него, подлеца... Так что с ними вы уж как-нибудь сами пообщайтесь...
– А почему из-за него? – Яковлев тоже поднялся.
– А потому, что Василий ни в жисть бы ни на какую взятку не клюнул, он в принципе был парень честный, если б Пашкиной жизни угрожать не стали... Огромную сумму тот просадил в казино, после в долг играл и еще к ней добавил, вместо того чтобы отыграться... А хозяин этого казино – бандит, хотя и ни разу за руку не пойманный: дали Павлу две недели, пообещав после этого поставить на ножичек... А если вас интересует, откуда я это знаю, – так от самого Василия. Был я у него в тюрьме сразу после суда... Он, в отличие от родственников, меня ни в чем не винит, только себя... Такие вот пироги. Ладно, поехали, а то Леша Козырин, пожалуй, уже заждался нас с вами. Дело вел он.
– Я понял... Федор Ипатьевич. – Яковлев придержал старика за локоть. – Я думаю, что Елагин прав, а вы вот себя грызете, насколько понимаю, зря.
– Неужели? – Полковник вяло улыбнулся и, задержавшись на выходе из кафе, повернулся и пристально посмотрел на Володю: – Вы, похоже, незлой человек, а?.. Ну и то хлеб... А винить я себя, Владимир Владимирович, все равно буду: и за Василия, и за Иришку в особенности... Как ни крути, как ни верти, а даже служебным долгом тут не оправдаешься, поскольку никакого служебного долга у меня в тот момент давно уже не было, сплошная отставка! То, что староват стал и сообразиловка отказывать начала, – это, скажу я вам, не оправдание.
Он круто развернулся и открыл двери кафе. Уже в машине Володя, покосившись на хмуро возившегося за рулем Никонова, все-таки не удержался:
– Вы, Федор Ипатьевич, прежде всего – офицер, неважно, отставной или нет. А офицеры, особенно из службы госбезопасности, насколько я могу судить, в отставку вообще уходят чаще всего сугубо формально. О чем, в частности, свидетельствует и ваша информированность...
– Хотите сказать, – вяло поинтересовался Никонов, – что, случись все это в период моей службы в органах, я вынужден был бы поступить в точности так же, даже зная все... в деталях?
– А разве нет?
Старик пожал плечами и покачал головой – то ли согласившись с Яковлевым, то ли подвергнув его слова сомнению.
Женская дружба
С точки зрения Галочки Романовой, оперативника Первого департамента МВД и коллеги Володи Яковлева, дамочка, выскочившая из служебного входа театра, одета была, мягко говоря, не по погоде.
Мороз, давным-давно обещанный синоптиками, в который не верил ни один здравомыслящий человек, все-таки сковал столицу, привыкшую за последние годы к кислым зимам. И даже закаленная Галочка успела замерзнуть за те десять минут, которые провела у входа, поджидая бывшую, как она успела выяснить, подружку Альбины – Нинель Каплер. В этот день Романова не рисковала столкнуться заодно и с самой Крутицкой: в отличие от Альбины, Нинель числилась во втором составе театра и, поскольку дублировала она как раз свою прежнюю приятельницу, то и работали актрисы в разные смены.
Нинель Каплер оказалась яркой кареглазой брюнеткой с пышными, вьющимися волосами, распущенными почти до пояса, и веселой мордашкой с ямочками на щеках и подбородке, портил которую немного крупноватый нос с четко вырезанными ноздрями. Несмотря на воцарившиеся в Москве минус двадцать, Нинель была без головного убора, в короткой кожаной курточке с огромными золотистыми пряжками, высоких и явно незимних сапогах на шпильках и коротенькой, тоже кожаной, юбчонке, позволявшей любоваться ее длинными, стройными ногами всем желающим.
– Здрас-сте!.. Если не хотите, чтобы я превратилась в ледышку, давайте-ка бегом в «Голубку»!..
К капитану Романовой она подскочила сама, удивительно ловко скользя по ледяным колдобинам на своих шпилягах, ничуть не сомневаясь, что обратилась именно к той девушке, которая и звонила ей по телефону, договариваясь с встрече. Впрочем, в переулке возле театра было пусто, никто никого не ждал, кроме Гали, очевидно, фанатами артистки театра похвастаться не могли.
Представив, как себя чувствует в своем мини-прикиде Нинэль, Романова даже не поинтересовалась, что это за «Голубка» такая, покорно бросившись за летевшей, словно стрела, впереди нее актрисой. И буквально через две минуты они входили в небольшое кафе-стекляшку за углом.
– Если хотите – разденьтесь, вон там, справа, вешалка, – кивнула Каплер. – А я пока так посижу... В театре такая холодрыга, вы просто не представляете! А я все второе действие играю в летнем платьице, изображая, как мне жарко... Как назло!..
Галя, так пока что и не успевшая вставить в монологи Нинель ни слова, молча кивнула и последовала ее совету, пристроив свою дубленку на круглую вешалку. Несмотря на то что вечер был в самом разгаре, народа оказалось не так уж много, девушкам даже удалось сесть за вполне удобный столик на двоих, освободившийся как раз в момент их прихода.
– Знаете, здесь самообслуживание, – сообщила Нинель. – Вам что взять? Лично я беру всегда одно и то же: салат, гамбургер и кофе...
– Я не голодна, но чаю бы выпила... Чай тут подают?
– Кажется, да... А еще есть отличные пирожные. – Каплер вздохнула. – Конечно, если вы не соблюдаете диету, как я, несчастная...
– Нет, не соблюдаю! – Романова невольно улыбнулась. – Сколько это будет стоить?
– Пара пирожных и чай – думаю, не больше полтинника.
Взяв протянутые Галей деньги, Нинель отправилась к длинной стойке, а Романова, воспользовавшись ее отсутствием, извлекла из своей сумки и пристроила на коленях диктофон.
– Ну вот... – Актриса возвратилась с подносом, нагруженным тарелками и чашками, и, быстренько переместив все на столик, сам поднос сунула на ближайший подоконник. – Ничего, найдут и уберут, – беззаботно махнула она рукой с ярким темным маникюром. – Жутко хочу есть.
Пока Нинель, подтверждая собственные слова, активно расправлялась с салатом и гамбургером, Романова наконец получила возможность разглядеть ее получше.
Благодаря молодежному стилю одежды Каплер и выглядела моложе своих лет, но здесь, в ярко освещенном зале кафе, было видно, что лет ей не так уж мало: где-то около тридцати пяти, уверенно констатировала Галочка. И дождавшись, когда актриса пододвинет к себе чашку с двойным кофе, незаметно нажала кнопку записи на диктофоне.
– Знаете, – сказала она, – вы меня немного удивили...
– Правда? И чем же, если не секрет?
Каплер достала из кармана курточки пачку «Мальборо» и зажигалку.
– Даже не спросили, по какому такому делу с вами собирается встретиться сотрудник МВД. А сейчас не поинтересовались моим удостоверением... Судя по всему, вы нелюбопытны и к тому же весьма доверчивы.
Нинель улыбнулась и торопливо прикурила извлеченную из пачки сигарету, после чего возразила:
– Ну, что касается удостоверения, я как раз собиралась его у вас попросить... Я, когда голодная, о делах просто не в состоянии говорить, такая у меня особенность организма!.. Ага, спасибо! – Она наклонилась и внимательно вгляделась в удостоверение Романовой, протянутое ей через стол. Галя отметила, что актриса, похоже, не первый раз в жизни имеет дело с представителями правоохранительных органов: ни малейшей попытки взять документ в руки та не сделала... Значит, в курсе, что делать это нельзя... Интересно!
– Очень приятно... А можно я буду звать вас просто по имени? Мне кажется, мы ровесницы...
– Можно. – Галочка еле сдержала улыбку: по ее подсчетам она была моложе Каплер минимум лет на семь. Ну да бог с ней, ровесницы так ровесницы!
– Ну а что касается второго вашего вопроса, я как раз весьма любопытна, но в данном случае гадать, чем объясняется ваш интерес ко мне, не приходится: весь театр только и говорит о том, что Альбининого мужа убили чуть ли не на ее глазах... Я имею в виду – бывшего мужа, конечно. Второго дурака после Кожевникова, который бы вздумал на ней жениться, так и не нашлось... А учитывая все предыдущее, Альбину Викторовну нашу просто не могли не заподозрить!..
– Что вы имеете в виду, говоря о предыдущем? – Внешне Романова никак не проявила, насколько неожиданной оказалась для нее последняя фраза Нинель.
