возразил Грязнов-старший. – Ну не захотела с самого начала случайному знакомому назваться! Что тут особенного? Многие девчонки так поступают, и даже взрослые бабы...
– Я согласен, так могло быть, – кивнул Турецкий. – Но вполне могло быть и иначе. А что придаем девушке слишком большое значение, ты, Слав, не прав: чем же, в таком случае, занимается Романова?
– Сам знаешь, окружением Голдиной и вдовы... Если хочешь знать, наиболее подозрительной выглядит как раз эта Голдина.
– И почему же? – рассеянно поинтересовался думавший, видимо, о чем-то своем Турецкий.
– Потому что в характере убийцы всегда имеется патология, делающая его убийцей! А не ты ли сам недавно говорил, что патология, причем любая, никогда не присутствует у личности в единственном числе?
Александр Борисович, прекрасно знавший, до какой степени его друг Слава не любит, когда кто-нибудь вместо реальных фактов начинает оперировать «психологическими штучками», удивленно воззрился на Грязнова.
– Ну ты даешь, – констатировал он. – Лупишь меня, бедного, той палкой, которую я сам дал тебе в руки? Ай-я-яй! Только упомянутую палку у меня, если ты не запамятовал, успела перехватить собственная супруга...
– А ты, значит, теперь, против психологии? – ухмыльнулся Вячеслав Иванович.
– Ничуть! Ибо до сих пор Иришка, на мой взгляд, ни разу не ошиблась!
– Ты ее что же, со всем ходом следствия теперь знакомишь?
Грязнов-старший насмешливо прищурился, а Турецкий покраснел:
– С чего ты взял? Просто ее психологические портреты фигурантов – всего двоих, между прочим, – оказались абсолютно точными, и прогноз по Крутицкой тоже верным... На момент, когда факты были против актриски... Кстати, ты с Денисом связался?
Денис Грязнов-младший, родной племянник Вячеслава Ивановича и владелец ЧОПа «Глория», как выяснилось, еще не вернулся из Финляндии, где пребывал уже пару недель, реализуя свой законный отпуск. Иными словами, привлечь его сотрудников – разумеется, неофициально – к поискам Вики Крикуновой пока было невозможно. Что не прибавило Турецкому хорошего настроения: Денис и его ребята не раз и не два выручали их со Славой в патовых ситуациях.
– Ладно, – вздохнул Вячеслав Иванович, почему-то чувствуя себя виноватым в том, что Дениску так не вовремя унесло в Финляндию, – я, пожалуй, пойду. Посижу, покумекаю в тиши собственного кабинетика, вдруг да что надумаю?
– Давай... – вяло отозвался Александр Борисович. – У меня сегодня художники вызваны, у Валерия – Голдина на повторный опрос. Если что новое всплывет, проинформирую... В пятницу в любом случае собираю всю группу, включая Анисимова, так что жду!..
Авторов голдинской выставки на этот раз вызывал к себе сам Александр Борисович и – по одному. Первым явился неудачливый бойфренд Вики Евгений Расин. Турецкий обратил внимание на то, что художник явно нервничал. Впрочем, в стенах Генпрокуратуры нервничают все, независимо от наличия или отсутствия реальной вины.
– Вашу подругу, Евгений Константинович, – начал Саша, – в тех кругах, которые она назвала вам как свое окружение, отыскать не удалось – за неимением там девушки с таким именем. Остальных Викторий Крикуновых с отчеством Степановна, в Москве, как вы, возможно, догадываетесь, немало. Их сейчас проверяют наши оперативники, на это уходит и еще уйдет масса времени. А его у нас мало: чем дольше длится расследование, тем больше возможностей у убийцы замести следы...
– Не верю я, – неожиданно дернулся Расин, – что Вика убийца!
– Почему, позвольте узнать?
Саша внимательно смотрел на художника: а вдруг Вика за это время все-таки объявилась, и он это просто-напросто скрывает?
– Это трудно объяснить, не верю – и все...
Он хмуро посмотрел на следователя исподлобья и отвел глаза.
– Вероятно, полагаете, что на человеке, способном убить ближнего, лежит особая печать? Это не так, поверьте. На этом стуле, на котором вы сидите, за последние годы сидели десятки обаятельнейших мужчин и очаровательных женщин, которые в итоге и оказывались убийцами.
Женя снова дернулся, скрипнув стулом, и побледнел: ему явно захотелось куда-нибудь пересесть, причем немедленно, и Турецкий невольно улыбнулся про себя. «Ирка, – подумал он, – сейчас наверняка пришла бы к заключению, что Расин – этот... Как его?.. Эмоционал? Или эмоционист?.. Тьфу, о чем я думаю?!»
Его собеседник между тем мотнул головой, словно отгоняя от себя неприятные мысли, и в свою очередь спросил:
– А от меня-то вы чего хотите? Я уже все, что знал, рассказал вашему... сотруднику... Добавить мне точно нечего, даю слово! Я бы и сам с удовольствием повидался с Викой. Она... Она такая... То есть, наоборот, не такая, как все...
– В чем же ее своеобразие выражается? – спросил Саша.
Расин ненадолго задумался и вдруг улыбнулся.
– Вы уже... ну не старый, конечно, – брякнул он неожиданно, – но и не молодой, поэтому девушек наших не знаете...
– Ваших? – Турецкий не знал, смеяться ему или обижаться на «не молодого».
– Ну нынешних девушек. Верно?
– Вообще-то у меня дочь-подросток, – тоже неожиданно для себя сказал Саша.
– Ну, это не считается!
– Почему?..
– Кто ж со своими родителями откровенничает? Никто! Поэтому у всех отцов и мамаш представление о своих чадах совершенно не то!
Александр Борисович с трудом заставил себя вернуть к происходящему собственные мысли, немедленно метнувшиеся к Нинке, отогнав заодно возникшую перед глазами сцену вчерашнего «выступления» дочери...
– Возможно, вы действительно правы, – кивнул он. – Только я пока не понимаю, к чему вы ведете.
– К тому, что современные девчонки первым делом смотрят не на парня, а на его кошелек, уж поверьте! – В голосе художника звучала такая убежденность, что Александр Борисович даже и не попытался возразить. – А Вика... В общем, она совсем другая... Не знаю, как это объяснить, но другая, и не потому, что не нуждалась в деньгах! И вообще, почему вам не приходит в голову, что с ней случилась беда?! Вдруг она... она...
– Морги и больницы начали проверять в первую очередь, – прервал его Саша и вдруг понял, что испытывает к парню что-то вроде сочувствия. – Я вам верю, – сказал Турецкий уже значительно мягче. – Верю, что девушка произвела на вас, если не считать сцены после банкета, очень хорошее впечатление...
– Знаете, – немного оживился Расин, – я, честно, думал, что таких, как она, уже нет... Во всяком случае, в Москве... Москвички вообще жесткие и нахрапистые, как мужики...
– Хотите сказать, – задумчиво произнес Турецкий, – что, встреться вы с этой девушкой в провинции, удивились бы ее мягкому, женственному характеру меньше?
– Наверное... – Евгений пожал плечами. – Правда, в провинции я давно не был, возможно, и там теперь народ другой... Не знаю!
– Евгений Константинович, – попросил Саша, – не могли бы вы еще раз, для меня, повторить историю вашего знакомства, вообще отношений? Поподробнее, если так можно выразиться, в деталях?
– Могу, конечно, куда ж я денусь с подводной лодки? – усмехнулся Расин. – Мы совершенно обыкновенно познакомились, в кафе.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Я, если не ошибаюсь, в тот день собирался к Людмиле Иосифовне, надо было обсудить кое-что по выставке. Ну и зашел вначале позавтракать туда, по дороге...
– Простите, вы что – это кафе выбрали случайно или?..
