Лет сорока двух – сорока трех.
Гордеев записал и заметил:
– Скорей всего, он моложе. В тюрьме и на зоне люди часто кажутся старше своего настоящего возраста.
– Ему сорок два – сорок три, – монотонно повторил Великанов. – Не забывайте, что я врач, разбираться в людях – моя работа. В биологическом смысле, конечно, – поправился он после паузы.
«Ага, – подумал Гордеев, – сейчас я тебя расшевелю».
– Хотите пари?
– То есть?
– Я готов поспорить, что этому Кудрявому лет на пять меньше.
На лице Великанова появилось слабое подобие улыбки.
– Без анамнеза?
– То есть?
– Без сбора данных, по-медицински говоря? Не глядя?
Гордеев уверенно кивнул.
– На что будем спорить?
– Ну, Сергей, я могу опять-таки снабдить вас чем-нибудь насущно необходимым – теми же сигаретами, а уж что с вас требовать в случае проигрыша, даже и не знаю... – Гордеев лукаво улыбнулся. – А ведь вы проиграете.
– Я не проиграю. Но если проиграю, с меня причитается. Расскажу вам про одного местного жильца. Разочарованы не будете.
– Договорились. – Гордеев мельком подумал, что доктор, кажется, пытается вести себя так, как делал это на воле – снабжать людей нужной информацией. Или нет? – Как давно он сидит, этот ваш Кудрявый?
– Приехал одним этапом со мной из Москвы.
– Любопытно. А за что он сидит?
– Точно не знаю. Он аферист или мошенник.
– Это одно и то же.
– Разве? – удивился Великанов. – Хотя, конечно, я в этом ничего не понимаю, но мне казалось...
– Статья сто пятьдесят девять Уголовного кодекса. «Хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием». Так что сами понимаете. Слушайте, давайте перейдем на «ты», ей-богу, так нам обоим будет комфортней!
Это было не то спонтанное эмоциональное предложение, каким оно выглядело. Все, что делал сейчас Гордеев, было математически выверено. Просто пришло время сделать такой крохотный шажок в сторону клиента, от которого он почувствует некоторую теплоту, может быть, чуть больше расслабится, будет откровеннее. Ну и, в конце концов, просто станет лучше себя чувствовать, а это всегда на руку его защитнику.
Не тут-то было. Великанов равнодушно пожал плечами.
– Вот и договорились, – сказал за него Гордеев, не выдавая своего разочарования. – Теперь что касается этого лагерного мецената. Ты продолжаешь его лечить?
– Нет, все прошло уже. У него был фурункулез. Очень неприятная штука, хотя, конечно, несмертельная.
– А он по-прежнему носит тебе чай?
– Да.
– Тебе не кажется, что это странно?
– Не знаю.
– Ладно. Любопытно, чем именно он занимался на свободе, я это постараюсь выяснить. И еще более важно, что ему сейчас нужно от тебя, если допустить, что все это делается не бескорыстно. Мошенники – отличные психологи, – заметил Гордеев. – Тут может быть какой-то тонкий расчет, которого ты пока не замечаешь.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они хорошие психологи?
– Если нагло и откровенно залезть в чужой карман, то пострадавший, долго не раздумывая, побежит в ближайшее отделение милиции. А если хитро обвести вокруг пальца, посулив, пообещав при этом манну небесную, то не каждый обведенный вокруг пальца осмелится выставить напоказ свою глупость, дав этому делу огласку. Кроме того, умные и ловкие проходимцы пользуются и тем, что обманутый даже вполне честный человек далеко не всегда будет искать защиты у власти... ну ты понимаешь почему.
– Нет, не понимаю, – покачал головой Великанов.
– Еще и по причине недоверия к этой самой власти, – интимно сообщил адвокат, внимательно наблюдая за реакцией своего клиента. Реакции не было никакой. «Ну и жук, – подумал Гордеев. – Ему бы в шпионы».
– Вообще-то неудивительно, – сказал вдруг Великанов.
– Что именно?
– Что доверяют больше проходимцам, чем государству.
– Почему же?
– Психологическая наука считает, что первое впечатление о человеке на тридцать восемь процентов зависит от тона голоса. А как у нас государство с людьми разговаривает? – Вопрос был, конечно, риторический.
– На сколько процентов? – заинтересовался Гордеев.
– На тридцать восемь.
– Ага. А остальное?
– На пятьдесят пять процентов – от визуальных ощущений. И только семь процентов – от того, что говорит твой новый собеседник. Словом, выводы, о которых говорят психологи, полностью соответствуют первой части пословицы – встречают по одежке...
– Что в совершенстве и используется мошенниками, – резюмировал Гордеев.
Свидание было окончено. Гордеев сказал, что придет завтра в то же время.
– Постарайся, чтобы у тебя в это время никто не болел, – пошутил он.
– Не обещаю, – вполне серьезно ответил Великанов.
Они попрощались, и адвокат ушел.
5
Через несколько минут в комнате появился Ковалев. Внимательно посмотрел на зэка:
– Есть хотите?
Великанов кивнул. В самом деле, зачем скрывать?
– Пошли.
Они вернулись в кабинет опера, где уже ждал обед, явно не зэковский – наваристый борщ, гора котлет из баранины, салат из капусты с помидорами, минеральная вода. У Великанова второй раз за день закружилась голова. Садясь за стол, он спросил:
– Гражданин майор, может, объясните, что за запах стоит? Прямо как у нас в Химках.
Действительно, гарью несло все более ощутимо.
– Пожар на целлюлозно-бумажном комбинате, – после недолгого раздумья сказал Ковалев. – Только что звонил, выяснял. Так что не мечтайте, это не зона горит, – ухмыльнулся кум. – А Химки, кстати, смешное слово. Это, вообще, где?
– Вы в Москве были когда-нибудь?
– Обижаете, начальник.
– Кто здесь начальник? – горько улыбнулся Великанов.
– Ну и все же?
– Химки – это почти Москва, сразу за Кольцевой автодорогой – по обе стороны Ленинградского шоссе. Если вам нужен экскурс в историю, то в пятнадцатом – семнадцатом веках это была просто большая торговая дорога. В начале восемнадцатого века был проложен Санкт-Петербургский тракт, который
