– Черт с вами. Считайте, что раскусили. Я действительно ездил к Воронову и забрал у него негативы. Вернее, негативы забрал Гиря, а я из него их, как вы верно заметили, вытряхнул.
– Это я знаю и без вас, – говорю. – Но хотелось бы узнать, где они теперь?
– Негативы-то? – Парень оскалился. – А их, – говорит, – не существует больше в природе.
– Как так? – спрашиваю.
Он развел руками:
– А вот так. Думаете, я их у Гири забрал, чтобы шантажом заниматься? Вовсе нет. Я забрал их, чтобы уничтожить.
– Весьма похвально. И где они теперь?
– Похоже, вы меня плохо слушаете. Я ведь говорю – я их забрал, чтобы уничтожить. И я их уничтожил.
– Ай-яй-яй, – говорю.
– Что делать, – отвечает. – Да там все равно ничего интересного не было, кроме голых задниц.
– Задницы-то небось всё сплошь высокопоставленные?
Долгов усмехнулся, этак коварно, как Яго из «Отелло».
– Не без этого, – отвечает. – Потому и уничтожил. Не хочу осложнять людям жизнь. Да и себе не собираюсь. И потом: много на этих фотках все равно не заработаешь. А вот жизни лишиться можешь. Здесь вам не Москва, здесь человеческая жизнь гроша ломаного не стоит.
И смотрит на меня “со значением”. “Уж не про мою ли жизнь ты говоришь, приятель?” – думаю.
Вгляделся я в его лицо и понял: этот, если понадобится, ни перед чем не остановится. Ладно. Нет негативов и не надо.
– Какие еще новости? – спрашиваю.
Он подбородочек свой острый пальцем потер и отвечает задумчиво:
– Хлеб подорожал. А на завтра обещают солнечную погоду.
И глазками черными на меня зырк. Ну, думаю, бестия! С тобой просто так не сладишь. Это тебе не шакал Гиря и не жиголо Воронов.
– Есть у вас тут хорошие места для пикников? – спрашиваю. – Шашлычков хочется, мочи нет.
Долгов мне мило так улыбнулся и отвечает:
– Для вас найдем!
На том и распрощались.
А я вот теперь сижу у себя в номере и думаю: неужели я потерял хватку? Неужели меня пора отправлять в утиль? Приехал, чтобы найти интернет-хулигана, а сам занимаюсь черт знает чем. И никаких зацепок. Толку воду в ступе и потихоньку закладываю за воротник. Больше и забот нет.
Да вот еще этот дневник... Я заметил, – когда начинаешь писать, появляется нездоровая склонность приукрашать события, придавать им какой-то противоестественный лоск. Впрочем, и с этим бороться не стану. Если где и приукрашу, так от избытка фантазии, а не из желания что-то переврать. А там, глядишь, переворошу через годик эти страницы и что-то новое для себя открою. Роман или нет... а тоже годится. Истина любит фантазеров, а не отвязных врунов. Так-то».
9
День катился к полудню. Александр Борисович уютно расположился в кресле, за круглым столиком гостиничного ресторана. На столе перед ним парила чашка с крепчайшим кофе. В руках он сжимал газету с местными новостями.
Внезапно он словно оцепенел. Поднес раскрытую газету ближе к глазам, несколько секунд пристально разглядывал снимок, затем усмехнулся и, качнув головой, произнес:
– Вот тебе и «случайный прохожий»...
Положив газету на стол, Александр Борисович закурил и, пока сигарета не превратилась в окурок, размышлял, хмуря брови. От иронического выражения на его лице не осталось и следа. Напротив, Турецкий выглядел сосредоточенным и угрюмым.
– Желаете еще кофе? – «вывинтился» из-за плеча расторопный официант.
Александр Борисович поднял на него взгляд и несколько секунд озадаченно разглядывал, словно не понимая, с кем имеет дело. Затем покачал головой:
– Нет, не нужно. Сколько с меня?
Расплатившись с официантом, Турецкий достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Мохова.
– Алло, Виктор Олегович... Да, я. Здравствуйте. Вы вроде в хороших отношениях со Сваровским... Ну да, я слышал про вашу дружбу. Но сейчас-то как?... Ясно. Тогда вот что: не могли бы вы устроить мне с ним встречу?... Просто хочу поговорить... Понимаю, что обращаться к вам с такой просьбой странно, но если подумать, то в этом есть определенный резон... Нет, дело не в этом. Просто мы сможем прощупать его отношение к вам. Если будет любезен и согласится, то... Ну да, и я о том же. Так как, сможете мне это устроить?... Да чем скорей, тем лучше. Получится сейчас – подъеду сейчас... Хорошо, буду ждать вашего звонка.
Александр Борисович отключил связь и убрал телефон в карман. Вид у него был задумчивый. Видя, что клиент не спешит покинуть ресторан, официант вновь материализовался перед Турецким.
– Еще кофе? – с улыбкой спросил он.
– А морожено есть? – неожиданно спросил Турецкий.
– А как же. Фисташковое, клубничное, шоколадное.
Александр Борисович кивнул:
– Годится. Давайте шоколадное. Надеюсь, у меня будет время его съесть.
«Времени, чтобы съесть мороженое, хватило с избытком. И чтобы выпить еще одну чашку кофе – тоже. Полчаса проторчал в ресторане, ожидая звонка от Мохова. Даже пожалел немного, что с ним связался. Вариантов выйти на Сваровского множество, по крайней мере для такого старого опытного волка, как я. Может, не следовало действовать в лоб? Есть ведь обходные пути – витиеватые, по-восточному хитрые и надежные. Да и статус у меня теперь уже не тот, чтобы приходить к людям и тыкать им корочкой в лицо. Могут в ответ так „тыкнуть“, что по лестнице покатишься...
Мохов не перезвонил. Вместо него на связь вышел сам Сваровский.
– Александр Борисович? Приятно познакомиться. Я – Сваровский.
– А уж как мне приятно, – отвечаю. – Нам бы встретиться, о делах наших грешных потолковать.
– Легко, – отвечает. – Вы сейчас в гостинице?
– В ней.
– Минут через пять буду проезжать поблизости, могу заскочить. Знаете летнее кафе через дорогу?
– Как не знать.
– Давайте встретимся там. Идет?
Соглашаюсь, прощаюсь, отключаюсь, рассчитываюсь с официантом и топаю в кафе напротив. Живу тут, как француз начала двадцатого века – с утра до вечера шляюсь по кафе. И как в меня столько кофе влезает?
Кофейня оказалась очень даже неплохая. Я даже решил, что буду по утрам завтракать здесь, а не в гостиничном ресторане. Забавный, болтливый бармен, смазливая официантка, вежливый менеджер, недорогие напитки – что еще нужно для хорошего времяпрепровождения, тем более когда ты находишься в чужом городе, а вокруг тебя люди, для которых ты настоящая заноза в заднице?
Итак, жду. Минут через десять подруливает черный «бумер». Ну, думаю, приехал. Ан нет, ошибся. Из «бумера» выполз хозяин заведения. Кивнул мне, как доброму знакомому (больше-то кивать было некому, я сидел в кофейне один), протопал за кулисы, провожаемый лучезарными улыбками и японскими поклонами персонала.
Жду дальше, цежу кофе, поглядывая на проезжающие иномарки.
И тут меня окликают:
– Александр Борисович?
Оборачиваюсь – стоит. Статный, седовласый, не старый, в дорогом, но неброском пиджаке из тонкой шерсти.
