– А вы...
– Сваровский. Лев Константинович. Простите, что так долго, не рассчитал со временем.
– Ничего страшного, – отвечаю. – Присаживайтесь, угощу вас чаем или кофе.
– Присяду, но от угощения откажусь. Кофе не пью, чай не люблю.
– Тогда, может, по соточке?
– И от этого воздерживаюсь.
Сваровский уселся за столик, а я завертел головой, пытаясь установить, из какой же иномарки он вылез. Оказалось – не из какой. Приехал наш воротила на десятой модели «Лады», как простой российский гражданин. Заметил мое недоумение и с улыбкой пояснил:
– Выборы. В наших краях народ простой и понтов не любит. Приходится соответствовать.
– Понимаю.
Сваровский посмотрел на часы, затем на меня. Улыбнулся.
– Итак, Александр Борисович, чем могу быть полезен?
Глядит на меня и улыбается, как будто мы лучшие друзья. Вежливый в этом городе народ, такой вежливый, что с души воротит от их вежливости. «Сейчас, – думаю, – я улыбку с твоей радостной кандидатской физиономии смою».
Достал я из кармана пиджака газету, развернул и положил перед ним. Сваровский покосился на газетку, потом посмотрел на меня любопытствующим взглядом и спросил:
– Что это?
– Газета, – отвечаю.
Улыбка все еще на месте.
– И зачем вы мне это показываете?
– Вы хорошо видите? Дальнозоркостью или близорукостью не страдаете?
– Нет. А к чему эти вопросы?
Улыбка слегка покоробилась, но осталась на прежнем месте. Сильный мужик. Настоящий кандидат в Президенты. Я протянул руку и ткнул пальцем в снимок на первой полосе.
– Кто этот человек?
– Человек?... – Сваровский снова посмотрел на газету. Прищурился. – Какой человек?
Ох, как меня достали эти риторические вопросы. «Какой человек?» Неужели не видно, на кого я показываю.
– Вот этот, – отвечаю ледяным голосом. – Тот, что стоит у вас за плечом. Только не говорите, что не знаете его. Дураку понятно, что он из вашей свиты.
– Гм...
Наконец-то она отвалилась, эта омерзительная дежурная улыбка, которую подобные типы постоянно имеют при себе – «улыбка на все случаи жизни».
– Что ж, – отвечает Сваровский, – я и не собирался скрывать. Этот человек – мой телохранитель. А почему вы интересуетесь? Вы что, знакомы с ним?
– Имел удовольствие познакомиться в первый же день приезда. При весьма забавных обстоятельствах.
– При каких?
– Кто-то послал ко мне в номер проститутку и поставил видеокамеру за фикус.
– Правда? Любопытно. Этот так похоже на наш славный городок. И что же вы сделали?
Сваровский начинал мне нравиться.
– Я не слишком подхожу на роль порнозвезды, вы не находите? – ответил я вопросом на вопрос, внимательно разглядывая при этом вальяжную физиономию бизнесмена.
Сваровский засмеялся мягким, переливчатым смехом.
– Это как сказать, – весело проговорил он. – Вы очень импозантный мужчина. Хотя не мне судить. Так что вы сделали?
– Выпроводил проститутку из номера, а потом встретился с ее сутенером. Сутенер признался, что камеру в моем номере установил он. Но имя заказчика назвать отказался.
– Весьма предусмотрительно с его стороны, – весело заметил Сваровский и посмотрел на часы. – У меня не так много времени, – сказал он. – Будьте любезны перейти к сути.
– А суть в том, что заказчик несостоявшегося порношедевра сидел за соседним столиком. И, когда я попытался вытряхнуть из сутенера душу, он не утерпел и встрял в наш разговор. Должно быть, в нем взыграл партнерский дух. Такое иногда случается с бывшими военными, которые служили в «горячих точках». Или с бывшими ментами.
– Постойте... – Сваровский нахмурился. – Я, кажется, понимаю. Вы что, намекаете на моего телохранителя?
– Не то что намекаю, а прямым текстом говорю. Это был он. – Тут я снова ткнул пальцем в газету. – А теперь отвечайте: зачем вам понадобился весь этот карнавал с проституткой и камерой?
Сваровский прищурил светло-карие глаза.
– Вы уверены, что это было сделано по моему указанию? – спокойно поинтересовался он.
Я кивнул:
– На все сто.
– Что ж... Видимо, отпираться бессмысленно. Хорошо, признаюсь: проститутку и камеру вам организовал я.
– Но зачем?
– Во-первых, люблю держать все под контролем. Во-вторых, обожаю подобные трюки. А в-третьих... – Тут Сваровский снова улыбнулся. – Скажите, Александр Борисович, вас не насторожило, что камера была установлена так бездарно?
– В этой игре вообще все было бездарно, – сказал я.
Сваровский кивнул:
– Вы правы. Я специально дал вам зацепку. И телохранителю велел разыграть небольшой спектакль.
– Но зачем?
– Видите ли... Только не подумайте, что я сумасшедший. Дело в том, что... – Он вновь замялся, подбирая подходящие слова. – Ну, в общем, у меня появилась идейка: а что, если мне держать вас под колпаком?
– Зачем?
– Я давно хотел заиметь своего человечка в «доме Хозяина». Так ведь подчиненные называют Мохова? В свое время я пытался перекупить Андрея Долгова, но он парень твердый и сотрудничать со мной отказался.
– И зачем вам понадобился «свой человечек»?
– Ну, мы ведь с Виктором конкуренты. Соперники. Всегда полезно иметь агента в стане врага, вы не находите?
– Вот как. – Я усмехнулся. – А я думал, что вы с Моховым друзья.
– Были когда-то. И сейчас приятели. Но, как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Во мне слишком силен состязательный дух, такой уж я человек.
Я обдумал всю эту бредятину. Как ни странно, но слова Сваровского показались мне убедительными. Встречал я и раньше подобных чудаков на букву «м».
– Так почему камера была так неумело спрятана? – вновь поинтересовался я.
– Ну... – Карие глаза Сваровского мягко залучились. – Считайте это «приглашением». Я хотел выяснить, как быстро вы выйдете на меня, чтобы оценить ваши профессиональные способности.
– Выяснили?
Сваровский кивнул благородной головой:
– Вполне.
– И?
Сваровский одарил меня лучшей из своих дежурных улыбок и дружелюбно ответил:
– По крайней мере, вы не так глупы, как большинство наших следователей, раз я сижу здесь и беседую
