и особенно сильно затянулся своей куцей, истлевшей до самого фильтра сигареткой. Устин закашлялся, швырнул окурок на землю и сплюнул.
– Дерьмо, – коротко сказал он.
– Дерьмо это то, чем вы занимались с Вороновым, – сухо сказал Александр Борисович. – Воронов был шантажист, за это его и прибили. Ты работал с ним в паре. Возможно, тебе тоже недолго осталось коптить воздух. У тебя должен родиться мальчик? Так вот, мальчику этому расти без отца. Если, конечно, Оксане через годик-другой не подвернется приличный и честный человек. Не такой, как ты.
Устин тяжело задышал. Он смотрел на Турецкого с нескрываемой ненавистью.
– Полегче, – угрюмо проговорил Устин.
– Полегче только с бабой в постели бывает, – в тон ему ответил Александр Борисович. – И то, если баба покладистая попадется. У меня мало времени, Устин. Я намерен найти убийцу Воронова и спасти твою никчемную жизнь. Ради твоей жены и будущего сына. Лично на тебя мне плевать. Но они не заслуживают такого дерьма.
– Я могу сам о них позаботиться, – угрюмо сказал Устин.
– Теперь уже нет, – возразил Турецкий. – Воронова убил не какой-нибудь шпаненок, его убил профессионал, который не оставил следствию ни одной улики. Ну, или почти ни одной, – вынужден был оговориться Александр Борисович, вспомнив о табачных крошках. – И либо ты расскажешь мне о том, чем вы занимались с Вороновым, либо я отправлю тебя в камеру. Чтобы спасти тебя, дурака, от смерти. Лучше ты почалишься на нарах пару-тройку лет, чем оставишь жену вдовой и ребенка сиротой.
– Да чего ты ко мне пристал?! – вспылил вдруг Устин. – Не занимался я ничем таким! Один раз Макс мне предложил... велел пойти и сфотографировать какого-то мужика, так я и этого сделать не смог. Только фотоаппарат достал, как за мной телохранители погнались. Еле ноги унес. После этого я Максу прямо сказал: уволь, говорю, больше я этим не занимаюсь. На тебе твой фотоаппарат и что хочешь со мной делай. Вот и все. А то нары, нары... Зачем человека зазря пугать?
«Так-так, – подумал Турецкий, поглядывая на Устина. – Похоже, не врет. И наверняка ничего не знает. Зря только время на него потратил. Ну, да черт с ним, попытка не пытка. Попробуем еще разок».
– Максим ввязался в нехорошее дело, – сказал Турецкий. – Он был очень рисковым?
– Макс-то? – Устин подумал и покачал головой. – Нет, впустую не рисковал. Но за большие деньги, это да, рискнул бы. Деньги он очень любил. Больше, чем баб.
– Видимо, дело было крупное, раз он решил рискнуть, – сказал Александр Борисович, протягивая мебельщику сигарету.
Они снова закурили, теперь уже как старые знакомые.
– Расскажи мне про это крупное дело, – попросил Александр Борисович. – Ты наверняка должен был что-то слышать.
– Да я немного слышал-то, – ответил Устин. – Макс что-то говорил про выборы.
– Про выборы? – быстро уточнил Турецкий.
Мебельщик кивнул:
– Угу. Там какая-то грязная история вроде была. – Устин усмехнулся и покачал головой. – Если правильно помню, жена одного кандидата с другим кандидатом в постели покувыркалась. А Максим это заснял.
Турецкий слушал внимательно, не веря своим ушам.
– Как зовут этих кандидатов? – поинтересовался он.
– Зовут-то?... – Устин наморщил лоб. – Нет, пожалуй, не скажу.
– Не помнишь?
– Вообще не знаю, – ответил мебельщик, вздыхая. – Хотел я тогда фамилии спросить, но Бог уберег. Думаю, ну его к лешему, чего я буду связываться. Меньше знаешь, крепче спишь. – Устин повернулся и посмотрел на Турецкого. В глазах его мелькнула догадка. – Так это... может, я потому только и жив, что спрашивать не стал?
– Может, может, – ответил Александр Борисович без энтузиазма. Он все-таки надеялся, что мебельщик сообщит ему имена, и теперь был здорово разочарован. – Что-нибудь еще вспомнишь?
– Нет, – ответил Устин. – Ничего больше не смогу тебе сказать, хоть и хотел бы. Ты зря думаешь, что я такой подонок и что мне на все плевать. Я Макса любил, как брата. Знал бы, кто его убил, сам бы голову оторвал. – Устин посмотрел на Турецкого тяжелым взглядом. – А ты сам-то часом не знаешь?
– Нет, – ответил Александр Борисович.
– А подозреваешь кого?
Александр Борисович невесело усмехнулся:
– Подозреваю. Беда в том, что подозреваемых слишком много. Но теперь, думаю, круг сузится. Искать осталось недолго.
Турецкий встал со скамейки.
– Ты сообщи, когда найдешь, – попросил, глядя него снизу вверх, Устин. – Хочу в рожу убийце посмотреть. Запомнить получше.
– Зачем тебе? – удивился Александр Борисович.
– Да как тебе сказать... Земля-то ведь круглая. Может, когда и свидимся. Вот тогда я с ним и потолкую, порасспрошу, что да как.
Некоторое время Турецкий пристально смотрел на Устина, затем отвел взгляд и сказал:
– Странный ты человек, Устин Голубев. Неожиданный. Ладно, бывай.
На том и расстались.
В баре царил все тот же полумрак. Полированная стойка тускло отсвечивала в свете треугольных жестяных ламп. Александр Борисович расположился на высоком стуле и окликнул бармена. А когда тот подошел, сказал:
– Привет, дружище! Сделаете мне свой фирменный коктейль?
– А, это вы, – узнал его бармен. – Запросто.
– Рецепт-то не забыли?
– Я никогда не забываю рецепты, – ответил бармен.
Он принялся смешивать коктейль. Турецкий немного полюбовался его ловкими, изящными движениями и заговорил снова:
– Вы помните наш разговор?
– О парне с сумкой? – не отрываясь от работы, спросил бармен.
– Да. О человеке, которого нашли мертвым в туалете.
Бармен на мгновение поднял голову и быстро глянул на Александра Борисовича.
– Так его убили? – проговорил он.
– Похоже на то, – ответил Турецкий.
Бармен закончил работу и поставил перед Александром Борисовичем высокий стакан с коктейлем.
– Держите.
Отхлебнув коктейля, Турецкий почувствовал себя лучше. Мрачные мысли стали отходить куда-то в сторону.
– Отличная вещь, – похвалил Александр Борисович. – Теперь буду специально приезжать в ваш город, чтобы попить коктейля. Если, конечно, какой-нибудь московский ресторатор не переманит вас в столицу.
– А вы мне сделайте рекламу, – усмехнулся бармен. – Расскажите друзьям. Может, кто и заинтересуется.
– Обязательно, – пообещал Александр Борисович. Он сделал еще глоток и сказал: – Я вот что хотел спросить. За столиком с Вороновым... с тем парнем, который умер... сидел человек в темных очках. Так?
– Так, – кивнул бармен, протирая стаканы мягкой тряпочкой.
– Вы говорили, что плохо разглядели его. И всё-таки попытайтесь вспомнить. Меня интересует всего одна деталь.
– Какая?
