гибели... – его голос дрогнул. – Сохраню, как сентиментальное воспоминание о нашей любви.
– Нам-то как теперь быть и что делать? – спросил Гена после паузы, в течение которой хозяин вытирал глаза.
– Для начала запомни, вот еще, кстати, способ, как надо мочить... – сказал Авдей Карлович, указывая на экран. – Значит, наваливаешься на клиента, закрывая его от пуль, прижимаешь к полу и в тоже самое время придавливаешь ему сонную артерию... Ага?
Гена, удивленно глядя на хозяина, пожал плечами.
– Думаешь, крыша у твоего шефа поехала? – подмигнул ему Авдей Карлович. – Совсем плохой стал, да? Твоих ребят в «Савое» повязали, а ему хоть бы что? Новых наберешь!
– Ничего я не думаю. Так что дальше будем делать? – он тоже кивнул на экран. – Ребят надо как-то вытаскивать из тюряги...
– Посмотрим. А надо ли? Ты же сам хотел провести сокращение кадров в своем «Аргусе», верно? Вот оно и произошло. Всего ты сколько потерял?
– Двое арестованных, – сказал Гена. – Еще один, Толмач, в реанимации... Остальные разбежались. «Аргус» придется пока прикрыть.
– Толмач? А, твой «референт»... В реанимации, Гена, значит, тоже арестован, – кивнул Авдей Карлович. – А Иван?
– Иван в надежном месте...
– Иван – самый ценный наш кадр. Есть еще Трофим... Их надо бы поберечь. Арестованные ведь будут молчать, верно?
– Да не беспокойтесь, они же ничего про вас не знают! – заверил Гена. – Поэтому не имеет никакого значения, будут они молчать или нет.
– А про тебя они тоже будут молчать? – пристально взглянул на него хозяин.
– Уже говорил вам. Я буду про вас молчать, даже если они меня заложат... – зло сказал Гена. – Я смотрю, сам срыв акции вас совсем не волнует.
– Только не обижайся... – Авдей Карлович положил руку на его плечо. – Куда они все от меня денутся... Ну, разделю центр с Эдиком Семионским... Подумаешь!.. Потом он сам мне отдаст. В зубах принесет. Ты же видел его? – он кивнул на экран. – Слякоть, труха, перебздел так, что смотреть противно! А вчера в «Савое» таким петухом перед Олечкой выступал, что ты! Чуть не похитил... Гена, ты ж меня давно знаешь! Все равно ведь я добьюсь своего, рано или поздно. Как я их всех умыл с этим покушением на мою персону, а? – И толкнул его локтем. – Тебе понравилось, только честно?
– Поэтому и держусь за вас, – усмехнулся Гена. – А почему у вас такое хорошее настроение, могу я узнать?
Авдей Карлович оглянулся на дверь в палату, потом поманил его к себе:
– Сегодня пришло одно сообщение, которое вселило в меня чувство законной гордости, как говорили прежде, – сказал он тихо. – Я совершил виртуальное убийство. С помощью Интернета... Такого, могу тебя уверить, еще никто в мире не совершал!
– Вы или ваш Вовик? – уточнил Гена.
– Его исполнение, но идея-то моя... – кивнул Александр Карлович. – Арнольдик больше теперь не будет предавать друзей детства... – сказал он еще тише. – Будет молчать, поскольку отныне его рот навечно, как сказал один поэт и нобелевский лауреат, будет забит глиной.
Гена смотрел на хозяина не понимая.
– Как это... – спросил он. – Цивилло умер? Вы точно знаете?
– А ты проверь, – Авдей Карлович протянул ему свой сотовый. – Позвони в его контору или родственникам. Я уже туда звонил. Мне подтвердили: да, бедный Арнольдик внезапно умер. Сегодня утром, когда по среднеевропейскому еще была глубокая ночь, неожиданно произошел сбой компьютера, поддерживающего жизненные параметры его драгоценного организма. Для всех неожиданный, кроме меня... – Он стукнул себя кулаком в грудь. – И это мне вполне компенсировало потерю любимой девушки... Она же тебе нравилась, не правда ли? – он еще больше понизил голос. – Я уж думал, не поженить ли вас. Потом, конечно, когда для меня найдется что-то подходящее... Кому она нужна после групповухи, которую ей устроили эти грязные чурки? Я, во всяком случае, стал ею брезговать, как если бы она стала заразной... Звони, что смотришь? Ты ж мне не веришь?
В это время сотовый, который он держал в руке, зазвонил, так что Авдей Карлович невольно вздрогнул.
– Алло, я слушаю...
– Демид арестован, – сказал Кощей.
Авдей Карлович только присвистнул.
– Это точно? – спросил он. – И куда его?
– Как в аптеке... – хмыкнул Кощей. – На Петровку, в надежное место. Кстати, от него по емайлу пришла самая последняя информация. Оказывается, менты меня тоже ищут, подозревают в покушении на вас, моего патрона... – он хохотнул.
– А так оно и есть, – сказал Авдей Карлович, коротко взглянув на Гену, старавшегося понять, о чем речь. – Ты, сволочь, под мою машину бомбу подложил... Причем очень грамотно, за что с меня причитается.
– Но мне-то чего теперь делать? – спросил Кощей. – Залечь на дно?
– Да... До моего особого распоряжения. – Настроение Авдея Карловича явно испортилось. – Черт, опять начинаются неприятности... Еще кого-нибудь из наших замели?
– Балабона, ну вы его не знаете, он – мент, старлей, работал в своем отделении с трудными подростками...
– И успешно работал? – спросил Авдей Карлович.
– Ну... Премии получал, благодарность от министра, – снова хохотнул Кощей. – Вам-то беспокоиться не о чем. Кроме Демида Балабон никого не знает.
– Ладно. А вот с Демидом надо что-то делать. Ну пока... – он отключил сотовый и взглянул на Гену.
– Никак Демида повязали? – спросил тот после паузы.
– Да. Беда в том, что Демид молчать не будет. Ему грозит пожизненное, если не станет сотрудничать со следствием... Придется, Гена, нам его оттуда вытаскивать... – задумчиво сказал Авдей Карлович. – Любой ценой. В любом виде и в любом качестве. И без промедления, которое для нас теперь смерти подобно.
– Придется... – кивнул Гена. – Только как?
– А ты подумай... Как бы его в Матросскую тишину определить?.. Пока его не перевели куда-нибудь в Лефортово. Ладно, это я возьму на себя...
– Да вы что? – не выдержал Гена. – В таком состоянии?
– Спокойно. Я всегда знаю, что говорю... – холодно сказал Авдей Карлович. – Ты уж постарайся сообразить, что я имею в виду. Раньше ты меня понимал с полуслова... Ладно, задам наводящий вопрос. Трофим ведь там, в Матросской тишине еще служит?
– Черт! – выругался Гена, качнув головой. – Все верно. Я уж забыл о нем. Только он в этой тюряге не служит, а скрывается от правосудия. И попал туда через Демида по протекции нашего человека в ГУИН. А значит, не надолго.
– Все и за всех я должен помнить, – вздохнул Авдей Карлович. – Все верно. Демид его специально для Дона туда определил. А значит, будет ему доверять. Скрывается он там, да, но теперь-то пусть опять послужит делу. И, кстати, за Трофимом остается один должок. Я говорю о Павле. Ты ему напомни о нем обязательно.
– Ему и напоминать не надо. Кстати, сотовый Павла мы недавно засекли и даже запеленговали. Раньше мы не успевали, он стерегся, говорил мало, а тут вдруг разговорился.
– С чего это вдруг? – прикрыл один глаз Авдей Карлович. – Ведь он из тех людей, кто тоже просто так ничего не делает и не говорит...
– Может, решил, что он нам больше не нужен... Он звонил откуда-то из района Стромынки. И разговаривал со своей Лидой... Трудно было разобрать, но вроде говорил ей, что все ему надоело, очень скучает... – усмехнулся Гена.
– Устал от жизни, перенеся потрясение, это бывает... – кивнул хозяин.
