правда?» – пронеслось в голове у Турецкого. Его вдруг замутило.
– Доктор, – сказал он, – я что-нибудь говорил под гипнозом?
– Говорили, – сухо ответил Немченко.
– Много?
– Достаточно.
– Достаточно для чего?
– Для того, чтобы отправить вас в тюрьму, – сказал Немченко. Он отвернулся и остановил метроном. Затем убрал его в ящик стола и только после этого повернулся к Турецкому. Лицо у него стало еще мрачнее.
– Значит, я что-то вспомнил, – невесело констатировал Александр Борисович. – Расскажете что именно?
– Вы убили человека, – сухо сказал Немченко.
Турецкий качнул головой.
– Этого не может быть, – твердо сказал он. – Я ничего не помню.
Доктор вздохнул.
– Допускаю, что вы действовали в бессознательном состоянии, – произнес он упавшим голосом. – Но это вас ничуть не оправдывает. Впрочем, я не судья, и даже не следователь. Я не буду ничего сообщать милиции. Мои слова не являются доказательством. Но я прошу вас уйти отсюда.
– Доктор, я...
– И никогда больше сюда не приходить, – продолжил Немченко мрачно.
– Как скажете, – сказал Турецкий хрипло. – Но я должен задать вам несколько вопросов.
– Один, – сказал Немченко. – Только один. После этого вы уйдете. Обещайте мне.
– Обещаю, – сказал Александр Борисович. – Доктор, я... я не называл имени этого человека?
– Вы хотите узнать имя человека, которого убили? Извольте. Вы называли его Данилов.
Сердце Турецкого сжалось. Значит, это правда. Господи, но как такое может быть!
Александр Борисович с силой потер пальцами лоб.
– Но я ничего не помню, – мучительно проговорил он. – Совсем ничего.
– Это вас не оправдывает, – холодно заметил доктор Немченко. – Но я уже сказал, что не буду заявлять на вас в милицию. Поэтому не вздумайте мне мстить. Слышите? И не приближайтесь к моей семье!
– Черт, да не собираюсь я вас трогать! – вспылил вдруг Турецкий. – Но ведь вы могли ошибиться. Какова вероятность того, что всё это правда?
– Обычная вероятность сто процентов, – глухо проговорил Немченко. – Но в вашем случае... я ничего не знаю. Прошу вас, уходите! – сказал Немченко дрогнувшим голосом. – Я больше не хочу об этом говорить. И я ничего не хочу об этом знать.
Турецкий поднялся со стула. Несколько секунд он стоял посреди кабинета, мрачно глядя на доктора, затем повернулся и направился к двери. Перед дверью Александр Борисович снова остановился.
– Доктор, – тихо сказал он, – я не верю. Это не может быть правдой. Ни при каких обстоятельствах. Если я что-то и сказал, то это был всего лишь сон. Кошмарный сон.
– Вы теряли сознание? – спросил вдруг Немченко.
«Нет», – хотел сказать Турецкий, но вспомнил, как отключился в гостях у Дины и вынужден был дать утвердительный ответ.
– Было один раз, – сказал он.
– Один раз, – эхом отозвался доктор. – Этот раз вы запомнили. Но могли быть и другие. Впрочем, я не собираюсь в это вмешиваться. Прощайте!
Александр Борисович вышел из кабинета.
40
Турецкий напился. Пил он угрюмо, мрачно, много – всерьез.
«У меня была контузия, – с горькой усмешкой думал он. – Я убил человека. И я это не помню. Дожился».
Да уж, ситуация была дерьмовая.
«Допусти, – продолжал размышлять Александр Борисович, – допустим, что это так. Но за что? За что я мог его убить? Ну, не нравилась мне его рожа, ну и что? За это ведь не убивают. Впрочем... возможно, у меня случилось помутнение рассудка. А сумасшедшим для убийства мотив не нужен. Был бы под рукой нож. Кстати, а что это за нож? Ведь у меня никакого ножа при себе не было. Откуда же от взялся?»
Водка в графине кончилась. Александр Борисович подозвал официанта и заказал новый графин. Дожидаясь официанта, он откинулся на спинку стула и попробовал ни о чем не думать. Голова должна быть ясной, чистой, пустой. Добьешься этого, и любая проблема или задача решится сама собой. Так учат на Востоке. Александр Борисович постарался расслабиться.
– Ваша водка! – Официант брякнул на стол графин с водкой.
– Спасибо, – проскрежетал Турецкий, хватаясь за графин.
Расслабиться и «опустошить» голову так и не получилось. «Ну, и черт с ним!» – подумал Александр Борисович, наполняя рюмку.
Вкуса водки он не почувствовал. Поднес рюмку к носу и понюхал. Пахло водкой.
– Черт знает что такое, – проворчал Турецкий и снова взялся за графин.
К столику подошел человек и нагло, не спрашивая разрешения, уселся на стул. Турецкий сначала наполнил рюмку водкой, и лишь затем поднял взгляд на наглеца.
– Здравствуйте, – негромко сказал тот и быстро огляделся по сторонам.
– А, Штырь. – Александр Борисович закинул содержимое рюмки в рот и закусил черным хлебом с ломтиком селедки и кружочком репчатого лука. Поморщился.
– Хорошо пошла? – с едва заметной усмешкой осведомился Штырь.
– Нормально, – сердито ответил Александр Борисович. Он прожевал хлеб и уставился на незваного гостя. – Ну? Тебе чего-то надо?
– Мне? – Штырь покачал головой. – Мне нет. Но я думал, что вам нужна моя помощь. Или уже нет?
Александр Борисович нервно дернул щекой.
– Хватит демагогии, Штырь. Что ты узнал?
Штырь снова обежал взглядом зал, тревожно хмуря брови, затем повернулся к Турецкому, слегка наклонился и хрипло проговорил:
– Я выполнил ваше поручение.
– Вот как, – неопределенно произнес Александр Борисович. – И что же ты узнал?
– Шиманов... – Произнося эту фамилию, Штырь еще больше понизил голос. – Шиманов держит гостиницу и автосервис на паях с корейцами.
– С корейцами?
– Ну да. Корейская мафия. Слыхали про такую?
Александр Борисович криво ухмыльнулся. «Черт знает что такое, – подумал он. – Какие-то корейцы». Вслух он поинтересовался:
– У вас тут что, много корейцев?
– Хватает, – ответил Штырь. – Рестораны, автозаправки, станции техобслуживания, гостиничный и игровой бизнес... Они держат в своих руках полгорода.
– Вот как, – снова проговорил Турецкий. – Значит, Шиманов с ними дружит?
– Можно и так сказать, – кивнул Штырь. – Немногим удается с ними поладить. Эти парни просто звери. Но Шиманов вместе с ними начинал. Давно, еще лет пятнадцать назад. С тех пор они партнеры.
– Так-так. – Турецкий протянул руку за графином, но Штырь вдруг взялся за графин и отодвинул его от Турецкого.
– Не понял, – удивленно произнес Александр Борисович.
– Встречаясь с вами, я рискую жизнью, – сухо сказал Штырь. – А вы ведете себя так, будто мы с вами играем в казаки– разбойники. Я был о вас более высокого мнения.
– Я тоже... – насмешливо пробормотал Александр Борисович. – Я тоже был о себе более высокого... Слушай, ты бы подал мне графин, а? Я ведь могу и рассердиться.
Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза. Затем Штырь резко пододвинул к Турецкому
