губоповский генерал подослал... Суконцев фамилия, слышали?
Ух как складно все получалось! ГУБОП во всем виноват, а они, урки, ни при чем! Кент с удовольствием наблюдал, как начали встревоженно и туповато переглядываться захватившие его мужики. Что, не ожидали, сучата? Вот так вот, знайте наших!
11
Суконцев сразу отметил, что генерал Гуськов с самого утра появился на службе, что называется, не в духе. И это не могло не навести его на кое-какие нервные размышления, потому что обычно шеф возвращался из своих заграничных поездок вальяжный, непробиваемо уверенный в себе. А сегодня он даже сказал, нехорошо усмехнувшись:
– Все, Сеня, кажется, пришел амбец нашему министру... А стало быть, и нам с тобой тоже. Здесь ничего такого пока не слышно?
– Да нет, Владимир Андреич, все как обычно. Так, бурчат кое-чего, но оно и всегда так вроде...
– Вроде... А там все газеты только и пишут, какой у он у нас с тобой коррумпированный, видите ли. Пугают друг дружку насчет того, что он грязные деньги к ним переводит. Как будто им, сволочам, не все равно! Такой шум подняли, что его счета даже блокировать начали, во как!
Семен Михайлович хотел ехидно спросить: а твои, мол, еще не блокируют? Но, конечно, удержался. Сказал, не поверив:
– Это в хваленой Швейцарии-то?
– А и что из того, что она Швейцария? Они там тоже америкосов слушают, как и все. Америкосы у себя какого-то очередного Япончика-Тайванчика заловили. Мы и знать про такого не знаем, а они, вишь, заловили, а у того паспорт еще советский. Ну и понеслась брехаловка на весь мир: русская мафия, русская мафия! Кстати, тут с нашим-то с тобой Тайванчиком все в порядке? Никакого шухера?
– Да вроде все как было. После той публикации молчат все. Вот только Кент у нас тут днями пропал. Помните такого? Ну что-то вроде зама у Никона... Поехал, как я теперь знаю, бабки за товар получать, получил – и пропал. Братва уже и охрану его за яблочко взяла, и клиентов чуть не к стенке поставила – никто ничего не знает! Прямо чертовщина какая-то! Охранники помнят все до того места, как их вырубили, а дальше – тишина. Ни на какой машине его умыкнули, ни в какую сторону повезли – ничего сказать не могут. Очухались в своем «мерине», на котором приехали, а вокруг лес, а при них ни телефонов, ни оружия, и все колеса у «мерса» проколоты. Ну пока они на дорогу выбрались да пока телефон нашли – след уже совсем остыл. Уж меня Никон чуть ли не со слезой упросил тюряги проверить...
– Почему тюряги-то?
– Да странное какое-то похищение. Никого не убили, даже не связали... Какие-то гуманисты, мать иху...
– Проверил?
– Проверил.
– И ничего, да?
– Так точно. Ничего.
– Слушай, а может, он просто хапнул деньги да рванул? – с сомнением спросил Гуськов.
– Да с какой стати-то, – не согласился Суконцев. – Кент – вор настоящий, он крысятничать не станет. Да он тут и так царь и бог и имеет будь здоров сколько... А потом охрана... Как они рассказывают, эти ребята – конечно, чистой воды похищение...
– Час от часу не легче, – тяжело задумался Гуськов. – Если и правда похищение – не иначе как ФСБ сработало, на них похоже... Слушай, – с надеждой спросил он вдруг у Суконцева, – а может, это какие- нибудь таганские или балашихинские? Ну свои, местные бандюки не поделили чего – вот и понеслась, а? Пустили Кента в распыл, а мы его теперь ищем... почем зря...
– Не похоже, Владимир Андреич. И я проверял, и Никон по своим каналам. Никто из братвы к этому делу не причастен...
– Плохой знак, – задумчиво сказал Гуськов. – Это, знаешь, как грипп. Ты вроде еще здоровый, а он в тебе уже сидит – то корежить тебя всего начнет, то в горле запершит. Похоже, кто-то совсем близко подобрался... Ты вот что... Давай пока займемся неотложными делами, а после обеда сядем, покумекаем, что нам срочно надо предпринять. Да! Эту сучку, Лазуткину, высвистай!
Нюся была не в настроении, первым делом закатила Гуськову скандал – зачем он ее вызывает среди рабочего дня.
– Что я у вас, на службе, что ли? – шипела она, стараясь не сорваться на крик. – Я и так уже под колпаком! Там, на таможне, Генпрокуратура роет, все выясняет, как это помеченные Интерполом фуры вышли из терминала без досмотра, того и гляди на меня выйдут, а тут ты со своими совещаниями...
– А ну помолчи! – рыкнул на нее Гуськов.
– А ты на меня не очень! Я, между прочим, не у тебя служу – у самого министра! – не на шутку обозлилась Нюся.
Но Гуськов словно не слышал этого ее возмущения. Подошел, схватил за кофту на груди, больно натянул ткань на кулак.
– Вот поставлю сейчас прямо на столе в коленно-локтевое положение и будешь стоять раком, пока мне – слышишь – пока мне надо! Служит она, не служит. Мы теперь все друг о друге знаем столько, что и спастись можем только все вместе. Ясно излагаю? Сейчас придет мой Суконцев – сиди и не квакай больше против меня, слушай, о чем идет речь...
Суконцев специально для нее изложил ситуацию с Кентом, и Нюся подумала, что была-таки права, исполнившись сейчас презрения при одном виде Гуськова: эти доблестные генералы как всегда обделались и как всегда в панике стараются найти спасение за женской юбкой, ну и понятное дело, основные задачи стремятся спихнуть на нее. А задачи такие. Во-первых, проверить, не сидит ли где у них в ФСБ Виталий Николаевич Чучин, он же Кент, а во-вторых, позаботиться о дневнике Гранта, ускорить его поиск, пользуясь ее дружбой с не успевшей стать женой вдовой погибшего.
Про дневники они толковали больше всего.
– Самая реальная угроза для нас для всех, – настаивал Гуськов, – это как раз дневники. Все, стервец, знал в таких подробностях, что там всем нам могилка гарантирована...
– А может, их нету, дневников-то? – с надеждой сказал Суконцев. – Ведь вы смотрите: «Милорда» этого мы прочесали от и до. Дома у него обыск провели по всем правилам. Пусто ведь!
– Дневники есть, – презрительно усмехнувшись, сказала Нюся.
– Ну, может, они так и пропадут с его смертью? – не сдавался Суконцев.
Нюся опять не согласилась с ним:
– Не могу ничего определенного пока сказать, но чувствую по себе, что что-то начинает просачиваться наружу...
– Вот и я о том же! – поддержал ее Гуськов. – А у меня чутье на эти дела – будь здоров. Как у ревматика к непогоде кости ломит, так и у меня... А сейчас словно зуд пошел по всему телу... А насчет того, что нигде нету... Не мог он это дело своей юной прошмандовке завещать, как думаете? Какой-нибудь тайничок с деньгами, с драгоценностями – и дневник заодно. Ты вот прикинь на себя, как бы ты сделал? – обратился он к Суконцеву. – Молоденькая любимая жена, этакий цветок... в проруби... а ты знаешь, что скоро тебе конец. Неужели ты бы не доверил ей все самое дорогое, самое заветное?
– Я? – с удивлением глядя на него, переспросил Суконцев. – Да ни в жизнь!
– Ладно, неважно! – подвел итог Гуськов. – Рассмотрим как рабочую версию, коли других нету. Скажи, Анна... – неожиданно официально обратился он к Нюсе. – Как ты думаешь, где он мог устроить свою главную захоронку?
Нюся ненадолго задумалась:
– Ну раз нет дома и нет в офисе, значит, либо в банковской ячейке, либо где-то еще.
– Банковская ячейка отпадает, – сразу сказал Гуськов. – Тут я уже приложил руку, провел оперативно- розыскные мероприятия по обнаружению средств якобы международного преступника Разумовского.
– Ну тогда так. Мог отдать кому-то на сохранение, что маловероятно, либо еще какое-то место, про которое мы пока не знаем. Скажем, еще одна его квартира или какая-нибудь дача, загородный дом... Я думаю так. Если кто и знает о тайнике – если он существует, конечно, – так это наша девочка-целочка. Невеста. И где бы он ни был – в какой-то квартире, на чьей-то даче – она нас туда рано или поздно
