– Вообще-то карандаши, ручки и пенал я уже купила, – заговорщически шепнула она ему на ухо.
– Да? Что ж, это упрощает дело. Тогда нам вот сюда.
Турецкий распахнул дверь, расположенную почти рядом с магазином. Над дверью витиеватыми буквами было начертано название заведения: «Экслибрис». И ниже: «кафе-бар».
Они оказались в небольшом зале в зеленовато-бежевых тонах, с высокими вытянутыми окнами, мягкими диванами. Стены бара были увешаны офортами и литографиями. В середине располагалась кирпичного цвета колонна-этажерка с застекленными полками.
Настя озиралась, разглядывала настенную живопись, подошла к этажерке.
– Ой, а что там? – она указала на крошечные, размером меньше ладони, книжечки, выставленные в витрине.
– Здесь, Настя, хранятся уникальные книжки-миниатюры. Все они изданы вручную тиражом в тридцать —пятьдесят экземпляров.
– Ой, вон «Ворон» Эдгара По! Какая крошечная книжечка! И в кожаном переплете! Какая прелесть! А вон Саша Черный! Тоже с ноготок! Какое чудо!
Она так искренне радовалась! У Саши отлегло от сердца. Все-таки он не ошибся!
– Настя, видите два зернышка? Вон, на подушечке, в коробочке...
Он чуть коснулся ее обнаженного плеча, показывая на половинки тщательно отполированных рисовых зерен. И от этого прикосновения сердце опять заколотилось. «Да что это я как мальчишка!» – испугался сам себя Турецкий.
– Вижу. А что это?
– Вот представьте себе, что на одном из них нарисован Пушкин в цилиндре, а на другом – Лермонтов с усами. Верите?
– Вообще-то вы, Александр Борисович, внушаете доверие. Иначе бы мы сегодня не встретились. Ну чтоб Лермонтов с усами – ну еще туда-сюда, но чтобы Пушкин, и в цилиндре – это просто никуда! – переиначила она Хармса.
– А это действительно так! – голосом шоумена воскликнул Александр. – Георгий, докажем очаровательной даме, что настоящим мужчинам можно и нужно верить всегда!
Молча наблюдавший за ними из-за барной стойки бармен Георгий степенно подошел, отомкнул стеклянную витрину, вынул прозрачную пластиковую коробочку и направился к окну, где стоял маленький столик.
– Ой, да здесь микроскоп! – Настя захлопала в ладоши.
Георгий с видом профессора биологии тонким пинцетом извлек одну из рисовых половинок, положил ее на предметное стекло и затем под микроскоп. Зажглась маленькая лампочка, подающая свет на зеркальце микроскопа. Настя прильнула к окулярам.
– Ой, правда, Пушкин в цилиндре! Нарисован на зернышке! Вот это да! Я такого никогда не видела! Что за Левша это сделал?
Она все не могла оторваться от микроскопа. Турецкий тихо радовался.
– А Лермонтова можно посмотреть?
И она рассматривала другое рисовое зернышко, уже с усатым Михаилом Юрьевичем.
Наконец осмотр достопримечательностей заведения был окончен. Они разместились у окна, за маленьким столиком на двоих.
Официант принес меню и высокую вазу, куда поместили розу.
– Настя, я голоден и надеюсь, вы тоже. Поэтому давайте играть по-крупному.
Настя с некоторой опаской уткнулась в меню. Саша как бы углубился в свое. В действительности же украдкой наблюдал за девушкой. Напряженное выражение ее лица сменилось почти безмятежным. Она расслабилась. И это тоже было частью его замысла. Цены в кафе были весьма умеренны. Настя поняла, что в случае чего может расплатиться сама. Так ему показалось. Но он все-таки мог в ней ошибиться.
– Ну-с? Чем будем закусывать? – осведомился он.
– Даже и не знаю. Ну вот греческий салат, например. Он легкий.
– Я знаю закуску более легкую. Это фирменный салат «Экслибрис».
– А, вижу. Беби-ананас, листья салата, креветки, кукуруза, сладкий перец, апельсин, – читала Настя. – Все это под йогуртом и майонезом. Наверное, ужасно вкусно! И совсем недорого! – вслух изумилась она, слегка покраснела и добавила: – Вполне по карману даже девочке до шестнадцати лет!
Эта ее смесь простодушия и лукавства ужасно нравилась Турецкому.
– Надеюсь, до вашего кармана мы не доберемся. Обойдемся моим.
– Я тоже надеюсь, – ответила она и вдруг посмотрела на него очень серьезным, взрослым взглядом.
«Я надеюсь, что ты меня не обидишь и мне не придется платить за свою доверчивость» – так прочел этот взгляд Турецкий.
– Итак, закуска выбрана! Что далее? Что вы предпочитаете? Рыбу, мясо?
– Рыбу. А что это за блюдо под названием «Рыба ест рыбу»?
– Это дуэт семги и осетрины под соусами из красной и черной икры. Заказываем?
– Нет, это как-то слишком... калорийно. Я бы предпочла форель.
Все-таки держится в рамках своего кошелька. Еще не вполне доверяет...
С этими мыслями Александр сделал заказ: два фирменных салата, форель для дамы и стейк для мужчины. Двести... нет, триста граммов коньяка (пусть нас воспринимают такими, какие мы есть) и бутылку шампанского. Настя отказалась от вина.
Через несколько минут молчаливый официант оставил их наедине с замысловатой закуской, бокалом шампанского, рюмкой коньяка и друг с другом.
– Ну-с, за встречу! – это было самое умное, что смог выдавить из себя Александр Борисович.
– За встречу! – повторила Настя звонким голоском и улыбнулась. Ямочки заиграли на щеках и примирили Турецкого с собственным скудоумием.
Они выпили и принялись за закуску. Турецкому все эти ананасы были по фигу, он предпочел бы хорошую селедку, пусть и под коньяк. Но Настя так наслаждалась блюдом, что Саша и сам заразился ее аппетитом.
– Теперь давайте выпьем за знакомство.
– Давайте.
Выпили за знакомство.
– Настя, расскажите о себе. Откуда вы родом? Вы ведь не москвичка?
– Почему вы так решили? – Настя надменно вскинула бровь.
– Ну... Вы слишком хороши для столичной барышни.
– Вот как? – рассмеялась она. – А вы, простите, коренной москвич?
– Да, есть такой грех. Но мужчин он не очень портит.
– Да, я не москвичка. Я из Твери.
– И жили там с мамой и папой?
– И жила там с мамой и младшей сестрой. А папа с мамой развелись, когда Наташке было два года, а мне пять.
– А кто у вас мама?
– Преподаватель. Английский язык. Папа военный врач. Он в Перми живет.
– И как же мама отпустила вас в шумную Москву?
– А отчего же и не отпустить? Я девушка серьезная, несмотря на отдельно взятые двойки.
– Которые уже исправлены, как мы знаем. Итак, Анастасия – студентка...
– Второго курса. Мне девятнадцать лет, если вас это интересует.
– Мне это совершенно не интересно, – живо откликнулся Турецкий, которого интересовало именно это.
– А вам сорок с хвостиком, – безжалостно выдала Анастасия.
– Это так важно? – огорчился Турецкий.
– Абсолютно неважно. Это ведь вы затеяли сбор анкетных данных.
– Действительно.
