Саша почувствовал, что у него взмок лоб. Этого еще не хватало! Анастасия посмотрела на него с сочувствием.
– Александр Борисович! Что вы так напрягаетесь? – осведомилась юная нахалка. – Вы ведь замечательный человек, это сразу видно! Вы так... чудесно меня подвезли на экзамен. Это был настоящий подарок. Если бы я опоздала, Крыса ни за что не приняла бы переэкзаменовку. А благодаря вам и сэкономленным на вас деньгам я еще успела купить ей цветы. Мы расстались подругами. Вот! И вы так здорово выбрали место встречи! Знаете, я очень боялась, что вы повезете меня в какой-нибудь роскошный ресторан и будете растопыренными пальцами швырять валюту. А вы привели меня в это дивное местечко. Я теперь буду его знать. Вы мне его подарили. И вообще... Что-то я еще хотела сказать...
Девушка замолчала. Саша отметил, что она повторила все то, что он о ней думал. Это было все-таки так странно, что он не нашел ничего лучшего, как спросить:
– Настя, вы пьяны?
– Ну да. То есть нет. Просто я с утра ничего не ела. Вернее, со вчерашнего вечера. А что, очень заметно? – Она вскинула испуганные глаза.
– Нет, просто вы столько хорошего мне сказали, я и подумал... – огорчился Александр.
– Так я же все это искренне сказала! – воскликнула Настя. – Знаете, у меня в этом городе нет друга. Есть подружки на курсе. Я снимаю квартиру вместе с очень хорошей девочкой. Но... Вот я уехала из дома и осталась одна в большом городе. Этот город достаточно жесток. Иногда опасен. Почти всегда равнодушен. Мне здесь трудно. Я привыкла жить с открытой душой. Среди людей, которые тебя знают с детства, радуются твоим успехам, жалеют тебя, когда тебе плохо... А здесь никто никого не жалеет.
– Неужели у вас нет поклонников?
– Поклонников? Собственно, на поклонников времени особо не было. Я учусь и работаю. Но один есть. Вернее, был.
– Почему в прошедшем времени? – тайно радуясь, спросил Турецкий.
– Как вам сказать? Вот он привел меня к себе домой, познакомить с родителями. И в глазах его родителей я – аферистка из провинции, которая метит на их жилплощадь. Так унизительно чувствовать это! Они коренные москвичи, а не знают различия между Кантом и карпом. Но дело не в этом. Просто я никогда себе не позволю быть... обузой. А мальчик этого не увидел.
– Ну а работа? Вы ведь говорили, что в вашем баре собираются люди искусства. Это ведь взрослые, интересные люди. Вы такая красивая девушка. Неужели клиенты за вами не ухаживают?
– Ухаживают? Что вы! Строго – нет! Мы на работе. Это исключено. Никто себе ничего такого не позволяет. Я потому и прижилась там. Платят хорошо. И никто не пристает. Приставать к официантке – моветон. А люди искусства такие вещи, как общие заповеди, соблюдают неукоснительно. Не усвоив приличий, не утвердишься.
– Это вы сами придумали?
– Что?
– Последнюю фразу.
– Нет, это Конфуций придумал. Так что наши посетители – народ очень корпоративный и все-таки интеллигентный.
– Почему – все-таки? – рассмеялся Саша.
– Ну... Знаете... Все их общение можно охарактеризовать названием блюда из здешнего меню: «Рыба ест рыбу». Вот они друг друга и поедают с милыми улыбками. Это поначалу даже интересно. Приходите к нам, правда! Увидите кучу знаменитостей.
– Короче говоря, Настя, я понял одно: без моего доброго, отеческого глаза вы здесь если и не пропадете, то затоскуете окончательно! – расхрабрился Турецкий.
– А горячее будет? – прищурясь, спросила девушка.
– И десерт! – пообещал Турецкий.
Потом они с удовольствием продолжили ужин, ей принесли серебристую форель, ему – сочное мясо. И болтали так легко, будто были знакомы давным-давно. Десерт представлял собой мороженое с фруктами. И затем, уже поздним вечером, отвез домой: Мансуровский переулок, дом семь. Настя задремала в дороге, и он боялся ее разбудить.
– Откуда вы знаете, где я живу? – изумилась девушка, открыв глаза у подъезда собственного дома
– Об этом я расскажу вам в следующий раз. Должна же быть хоть какая-то интрига.
– Хорошо! В следующий раз допрос буду проводить я! – Она прищурила черные глаза, ставшие узкими и кошачьими.
Он довел Настю до квартиры, церемонно поцеловал ей руку и исчез в чреве лифта лишь тогда, когда дверь открылась и соседка по жилплощади возопила:
– Аська! Где тебя черти носят, ведьма?
А и вправду ведьма. Вернее, юная колдунья...
Глава 9
Мысли и поступки
Ранним утром его разбудил телефонный звонок. Привычный, как собственная небритая физиономия в утреннем зеркале ванной. Боясь разбудить Ирину, Саша схватил трубку и выскользнул в коридор.
– Але?
– Привет, Саня! – загудел Грязнов. – Где тебя вчера вечером носило? Я уж и на мобильник звонил, так ты его отключил. Красиво это?
– Ладно, значит, так нужно было. Что-нибудь срочное? У нас плохие новости?
– Ну почему же сразу плохие? План на день хочу обсудить. Ты с утра куда?
– Я к Нестерову. В его клинику. Вчера сговорился о встрече. Твои орлы что-нибудь накопали?
– Работают на улице Строителей, где жил Климович. Сегодня закончат. Надо будет обсудить.
– Это непременно. Давай в двенадцать у меня.
– То есть в полдень, а не в полночь, я надеюсь?
– Ты правильно надеешься, моя радость!
– Что это с тобой? Ты меня ни с кем не путаешь? Это Костина Клавдия – твоя радость. Смотри, Ирина услышит – не так поймет.
В коридоре действительно возникла жена.
– Ты с кем? – спросила она, запахивая халатик и направляясь на кухню.
– Это я со Славкой. Тебе привет!
– Большое спасибо. Это очень своевременно. Учитывая время суток.
Саша отметил, что, проходя мимо, она не коснулась его рукой, не взъерошила волосы, не прижалась к нему хоть на мгновение, как это бывало обычно.
– Ладно, Вячеслав, хорош трепаться. До встречи!
Турецкий принял душ, побрился. На кухне его ждал завтрак, пакет с бутербродами. Ирины не было.
– Ириша, ты где?
– Завтракай, я еще полежу. Голова что-то болит, – раздалось из спальни.
Александр позавтракал в одиночестве, зашел в комнату, поцеловал волосы жены. Ему показалось, что она чуть отстранилась. Или показалось?
– Жди меня, моя верная подруга, и я вернусь! – мажорным тоном пообещал он.
– Не пройдет и суток, – откликнулась Ирина.
– Это что? Бунт на корабле? Не позволю! – как бы сердито пророкотал Турецкий, еще раз чмокнул жену и исчез.
«Что это с ней? – думал Саша по пути к доктору Нестерову. – Дуться на мужа не в ее характере. И что уж такого произошло? Ну, пришел вчера поздно. Так это норма, а не исключение. Неужели догадалась? Но о чем? Ничего такого и не было! Накормил девушку ужином, отвез домой».
Но в груди от воспоминания о вчерашнем вечере сладко заныло, словно некий запретный плод был сорван. Если вдуматься, так оно и было. Ибо как сказал Конфуций: «Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков». А если соотнести мысли о Насте с Ириной, то они, безусловно, не были праведными. Но он думал о Насте постоянно. И никуда от этого не деться.
