приносило деньги, на которые построены школа, музыкальный колледж, больница, больше похожая на дворец, стадион, музей всех религий и т.д. Все социальные учреждения, что я перечислил, являются одними из лучших в Индии и в то же время бесплатными. Там может учиться или лечиться любой бедняк. Говорят, в здешней больнице поставили в сердце дорогостоящий германский шунт одному человеку из России. По рассказам, Сатья Саи Баба уже в детстве мог творить чудеса, так как в него переселилась душа индийского святого, который умер за 9 лет до его рождения. Имя того святого было тоже Саи Баба.
На горе, где нынешний Саи Баба почувствовал свою магическую силу, растёт дерево желания, на которое туристы вешают записки со своими тайными мечтами. История этого дерева звучит так. Однажды маленький Саи вместе со своими сверстниками побежал наперегонки к вершине горы. Прибежав первым, он захотел пить и подумал: вот бы на этом дереве росли яблоки. И тут на дереве появилось румяное яблоко. Подбежавшие дети удивились – откуда оно? Он рассказал. Тогда детям захотелось, чтобы Саи Баба попросил у дерева их любимые фрукты. И по его желанию эти фрукты появились, как в нашем мультике про грибной дождик. Так как сопка с деревом является наивысшей точкой и хорошей обзорной площадкой, то я поднялся туда. Сверху деревня с протекающей рядом рекой и рисовыми чеками выглядела совсем маленькой, несмотря на трёхэтажные дома. Даже не верилось, что на маленькой территории ашрама в это время находилось три тысячи паломников. Уходя с вершины, я тоже повесил на дерево записку, хотя понимал, что ни дереву, ни Богу эта задача не по силам – надо, чтобы все люди пожелали того же. Я написал: 'Пусть побыстрее наступит время, когда все люди будут счастливы'.
Разумеется, для этого мало всем повесить подобные записки, надо в меру своих сил изменить этот мир, заботясь в первую очередь не о себе, а о других. Когда из бесед с людьми я больше узнал об учении Саи Бабы, то понял, что именно желанием помочь людям продиктованы его деяния. Конечно, он обладает отличными организаторскими способностями и большой энергией, поэтому ему многое удалось сделать, но главная его заслуга в том, что многие люди, побывавшие здесь, по-другому начинают смотреть на мир. Мне также понравилось то, что он не старается переориентировать людей на какую-то другую религию. Если с ним беседует христианин, то Саи Баба говорит, что надо быть хорошим христианином, для чего нужно глубже изучать Библию и не позволять, чтобы католиков натравливали на протестантов. Если ты буддист, то постарайся быть грамотным в этом деле и так далее. Этой же цели – укреплению человека в вере, которую он исповедует, служит музей всех религий, где можно узнать много интересного об их возникновении и развитии. Однако многие из приехавших сюда паломников считают, что Саи Баба – Бог, сошедший на землю. Это видно по их лицам, когда он идёт проходом между рядами, и счастливчики, которые по жребию попали в первые три ряда, могут передать ему письма с просьбами или пожеланиями, или даже попасть на интервью (собеседование). Попавшие на интервью утверждают, что когда Баба кладёт руку на голову, благословляя, то на них нисходит благодать – чувство ни с чем не сравнимое.
В интервью я не нуждался, а вот просьба о передаче дискеты и открытки вынудила меня участвовать в жеребьёвке. А так как я везучий, то с первого раза попал в третий ряд. И когда Баба проходил мимо, я вышел и протянул эти вещи. Но он их не взял, а лишь прикоснулся рукой, что окружающие меня люди объяснили как благословление.
Даже вблизи, с пышной шевелюрой чёрных волос, Саи Баба выглядит не старше шестидесяти. И только походка выдавала его возраст. Всё время, пока Баба идёт по устеленным красными коврами проходам, между сидящими по-турецки на мраморных полах людьми, звучит приятная тихая музыка. Огромный зал с колоннами и плоским потолком разделён на две половины – мужскую и женскую, где за порядком следит охрана мужского и женского пола соответственно. В зал можно войти только через металлоискатель. Фото- и видеоаппаратура не пропускается. Войти можно в любой одежде, но на мужскую половину принято ступать в штанах и рубахе белого цвета, которые можно приобрести за стенами ашрама.
Ашрам – это огороженная территория с одним выходом, на ней находятся музей, храм, столовые, а также жилые и подсобные помещения. Каждый прибывающий регистрируется через компьютер, и ему предоставляют жильё по средствам. В двух-шестиместных номерах со всеми удобствами одно место стоит 50 рупий, а в шедах, где в одном помещении спит до ста человек, – всего 10 рупий ($0.2). В шедах, которых здесь около двадцати, селят отдельно мужчин и женщин, а индусы живут обычно отдельно от европейцев. В шеде, где я поселился, стояло штук пять палаток, остальные же спали кто на полу, кто на раскладушках, но обязательно под антимоскитными сетками. Мне повезло: один парень съезжал и оставил мне свою раскладушку, а сетка у меня была.
Шеды снабжены душами и туалетами в достаточном количестве. А в индусской столовой можно сытно поесть за 10 рупий, так что за день, с учётом трёхразового питания и платы за жильё, я тратил не больше одного доллара. За пять дней пребывания в ашраме я познакомился со многими людьми, в том числе и русскими, которых было здесь не меньше 20%. В основном это люди из Москвы и Питера, где есть туристические компании, специализирующиеся на доставке паломников в Индию. Есть здесь люди из Австралии, Англии, Америки, Испании и т.д. Но основная масса, около половины, – индусы. Здесь все живут в основном по 10-15 дней, но есть такие, которым не хватает и нескольких месяцев. Во время пребывания в ашраме людям не рекомендуется есть мясо и, конечно же, на территории нельзя пить и курить. Два раза в день собираются в храм на молитву, и два раза – попеть баджины и помедитировать. В остальное время люди ходят в музей, участвуют во встречах с интересными людьми, бродят по сувенирным лавочкам, где продаются портреты Саи Бабы, литература о нём и труды его самого.
В общем, люди уезжают отсюда довольными – они получили то, зачем сюда прибыли. Вот только не понимаю тех, кто приехав в Индию на пару недель, уезжают отсюда, нигде, кроме деревни, не побывав. Я уехал из Путтапарти за три дня до большого праздника – рождения Золотого лингама, ради которого многие сюда приезжают. Но я в это время уже был в Калькутте, которая давно манила меня.
Хотелось побывать в местах, где проходили события, описанные в книге 'Наследник из Калькутты'. Много воды утекло по полноводной Ганге (оказывается, эта река имеет у индусов женское имя, а не мужское, как на наших картах), но всё так же люди купаются и стирают в её мутных водах, несмотря на то, что по ней плывут трупы священных животных, а иногда и не до конца сгоревшие при кремировании останки людей. В Ганге много серебра, поэтому вода обладает антисептическими свойствами, но надо быть совершенно не брезгливым человеком, чтобы чистить зубы, стоя по колено в воде, когда рядом кто-то мочится в эту же реку. А какой-нибудь йог промывает внутренности, всасывая с помощью специальных упражнений воду через задний проход, а затем выпуская её обратно.
Когда я ехал на поезде в Калькутту, то собирался искупаться в Ганге, но по прибытию раздумал и вошёл только по колено. Я прибыл в этот огромный город под вечер и решил сначала съездить в Майпур, а после, вернувшись, осмотреть Калькутту. Сев на поезд местного сообщения, я за три часа в переполненном вагоне доехал до станции Новадвин. Затем по тёмным узким улочкам долго шёл до причала, от которого на противоположный берег Ганги регулярно ходят моторные лодки. В лодку вмещается человек двадцать, и когда она наполняется, лодочник заводит мотор. Мерно стучит двухтактный двигатель, нарушая полночную тишину, и лодка в темноте скользит по глади реки, а я сижу на борту, свесив ноги в воду, и любуюсь звёздным небом. Кроме меня в лодке ещё двое европейцев, но они в кришнаитских одеяниях, – значит, находятся здесь не первый день или работают. Выйдя на берег, эти ребята сели в велорикши, поджидавшие пассажиров, и уехали в храм Искон, который находится в двадцати минутах ходьбы от берега, как они мне сказали.
Я с удовольствием прогулялся по тёмной улочке, изобилующей отстроенными храмами, и к полуночи вошёл на территорию Искон-Темпела. В это время большинство его обитателей уже спали, и, осмотревшись, я решил заночевать на плоской крыше одного из трёхэтажных жилых корпусов, закрепил сетку от москитов и
