выбирают так же, проверяя на прочность постукиванием по зубам, а разбив, забирают яйцо себе. Люди здесь приветливые и гостеприимные, но есть и вороватые. В базарной толчее у меня из кармашка рюкзака вытащили зубную пасту и щётку.
Перейдя границу в посёлке Тафтан, где меня ещё помнили таможенники, я на попутке добрался до города Захедан, где четыре месяца назад расстался с Валентиной, и, выйдя на пустынную дорогу, стал голосовать.
Здесь у меня впервые за годы путешествий попытались отобрать видеокамеру. Вот как это случилось. Когда я снимал на видео город, ехавшие навстречу на мотоцикле ребята предложили подвезти меня до поста ГАИ, но я отказался, так как сидеть на двухколёсном мотоцикле втроём, да ещё со станковым рюкзаком тесновато. Вскоре мотоциклисты вернулись, но уже втроём, по виду они были пакистанцы или афганцы. Я не придал этому значения, они опять предложили мне сесть, но я поблагодарил и пошёл дальше. Они уехали, но минуты через три опять вернулись, и мотоцикл у них заглох возле меня. Они жестами попросили у меня отвёртку, чтобы отрегулировать карбюратор, и я наивно подал им свой мачете. Двое за моей спиной сделали вид, что крутят регулировочный винт, а третий попросил посмотреть в камеру. В таких странах, где видеокамеры в диковинку, многие просят взглянуть в её глазок, и я предоставляю им это удовольствие, не снимая камеру с руки, иначе они норовят нажать на красную кнопочку. В этот раз поступил так же, но пока один смотрел в глазок, двое других подошли сзади, и я почувствовал на шее прикосновение металла. А тот, который смотрел в камеру, рукой потянул её к себе. Не знаю, почему, но я совсем не испугался. Спокойно взявшись левой рукой за достаточно длинную рукоятку мачете, я вывернул руку незадачливого грабителя. Увидев в моей руке нож, все трое отпрянули, но чтобы закрепить успех, я скинул с плеч рюкзак и сделал вид, что достаю из него что-то.
Ребята не стали дожидаться, пока я это достану, быстро заскочили на 'сломанный' мотоцикл и уехали. Я тоже не стал искушать судьбу и остановил проезжающий большой автобус, в котором заведомо надо платить. Но, не скройся я отсюда вовремя, ребята могли бы вернуться с оружием. Добравшись до поста ГАИ, я понял, что был прав, уехав с места происшествия. Мне объяснили, что пешком здесь лучше не ходить – слишком близко граница. Узнав, что у меня проблемы с деньгами, полицейские бесплатно на автобусе отправили меня до следующего города в сторону границы с Туркменией, через которую я решил возвращаться в Россию. Если бы у нас с Туркменией сохранился безвизовый режим, я был бы избавлен от хлопот, но сейчас пришлось заплатить за визу $25.
Посольство Туркмении находится в Тегеране, но есть консульство в городе Мешхеде, что в шести часах езды от границы. От Захедана до Мешхеда я добрался за двое суток. Были праздники, и мне пришлось звонить в Тегеран и договариваться, чтобы меня приняли в здешнем консульстве. Получив визу и осмотрев довольно интересный город, я наутро с последними четырьмя долларами в кармане отправился в город Кочин, что в 80 километрах. Этот отрезок пути я проезжал уже затемно, о чём по дороге неоднократно жалел, – даже в свете фар было видно, как красивы горы.
К границе я подъехал в 23 часа, но виза у меня начиналась с 23 марта, так что час мне пришлось подождать. За это время я познакомился с челноками из Ашхабада – симпатичными, весёлыми и компанейскими туркменками. Они везли домой яблоки, киви, апельсины, болгарский перец и капусту. Я помог одной из них загрузить товар в 'Газель', за что они бесплатно довезли меня до Ашхабада. На протяжении сорока километров они с водителем с гордостью рассказывали о своём городе, о том, что свет и газ у них в Туркмении бесплатные, плюс к этому килограмм соли на человека в месяц тоже, а дехкане (крестьяне) почти не облагаются налогами, и отношения между туркменами и русскими хорошие. Так что русские отсюда почти не уезжают, а вот чтобы вновь приезжим получить гражданство, надо прожить здесь десять лет. В городах и посёлках спокойно, преступность маленькая, в общем, все довольны жизнью. И всё благодаря Туркменбаши, что в переводе означает предводитель туркменского народа.
Я порадовался за людей, но, честно говоря, подумал, что, возможно, всё так хорошо только для столичных жителей. Как ни странно, я ошибся: за четыре дня пребывания в Туркмении я увидел, что в основном все люди довольны жизнью. На мой взгляд, в городах, особенно в столице, слишком много портретов президента и слишком часто его превозносят по радио, телевидению, то есть культ личности чувствуется с первого взгляда. Но возможно, дело не в конкретной личности, а в психологии людей этой страны. С двух часов ночи до девяти утра я проспал на садовой скамейке в одном из парков, завернувшись в палатку. И судя по тому, что ночью меня не разбудили ни хулиганы, ни милиция, сделал вывод, что в столице Туркмении проживают законопослушные граждане. В парке, где я оказался, было оживлённо: по дорожкам спешили на работу и учёбу люди, женщины в униформе подстригали кусты и подметали аллеи. Такая же работа шла по всему городу. Вначале я думал, что это субботник, но оказалось, таким образом здесь решают проблему безработицы.
Город очень зелёный, в нём много новостроек, в которые, сразу видно, вложены немалые средства. К примеру, в 'пятиножку' – так здесь называют огромный торговый центр в виде усеченного конуса, по стеклянным ступеням которого низвергается вода. Это здание возвели строители из Турции за полгода, с его верхнего этажа открывается вид на город, а к его подножию съезжаются молодожены, чтобы сфотографироваться на память. Когда я стал снимать на камеру молодоженов, один из многочисленных фотографов сказал, что видел меня по московскому телевидению, и сразу же меня наперебой стали приглашать на свадьбы, но, к сожалению, у меня не было времени.
Переночевав в доме двух братьев, один из которых поэт, а другой – коммерсант, я отправился на попутках в город Башгидак, откуда при наличии транспорта собирался вдоль Аральского моря ехать через Казахстан в Тюмень. По дороге туда братья настоятельно рекомендовали мне посетить город Куня-Ургенч (Старый Ургенч), где меня встретят и покажут памятники старины их друзья. Особых затрат времени это не требовало, и я остался доволен посещением этого некогда шумного города, через который проходил великий шёлковый путь. После того как Чингиз-хан затопил его непокорных жителей, повернув сюда реку, Аму-Дарья совсем ушла из этих мест. Сейчас это небольшой городок, жители которого гордятся его историей. Напоследок угостив меня чаурмой, мои гиды посадили меня на автобус, идущий в Башгидан, до которого 80 км.
Не доезжая до Башгидана 30 километров, я вышел в небольшом посёлке, так как обещал зайти в гости к водителю, который вёз меня до Куня-Ургенча. Как он и рассказывал, его семья имеет ферму в 20 га, на которой выращивают картошку, хлопок, рис, абрикосы, тутовник, а также держат дойных коров. Живут они зажиточно, благодаря неустанному труду. В семье семь братьев, но на период посадки и уборки урожая они нанимают работников-туркменов. Сами они узбеки. Показав мне ферму и угостив вкусным ужином, хозяева увезли меня на железнодорожную станцию, так как машины сейчас через пустыню не ходят, потому что в том районе нет переходного пункта. Теперь у меня остался только один путь – через Ташкент на Астану, хоть на попутках, хоть на поезде.
Благодаря доброте и гостеприимству людей, мои четыре доллара остались в неприкосновенности, поэтому я решил попытать счастья на поезде. Проводники оказались людьми сговорчивыми, и 26 марта я покинул территорию гостеприимного Туркменистана. Я рад за этих приветливых людей, чья страна если и не выиграла от распада СССР, то, по крайней мере, не села в лужу, как остальные.
А вот граждане Узбекистана сами говорят, что живут пока хуже, чем туркмены. К примеру, зарплата машиниста тепловоза $30 в месяц – это мне рассказал машинист, который ехал в одном купе со мной. Когда поезд шёл по приграничной полосе, я спросил его, что это за люди с бидонами и канистрами идут по степи?
