заснул. А наутро оказалось, что неподалёку спал ещё один любитель ночёвки под звёздами – пожилой индус, который пригласил меня в гости в Калькутту.
Делая утреннюю зарядку, я наблюдал сверху за жизнью людей, которые здесь находились. На ухоженной территории размещалось несколько корпусов гостиничного типа, среди цветников и фонтанов ходили люди в кришнаитских одеяниях. Распорядок дня здесь примерно такой же, как и в ашраме Саи Бабы, но больше свободы. Нигде нет охраны, и можно пользоваться фото- и видеоаппаратурой. Но, как оказалось, я зря этому обрадовался, так как у меня закончилась плёнка. Я рассчитывал купить её здесь, но это оказалось непосильной задачей, хотя я и потратил на это полдня, съездив в соседний городок Кришнапагар. Поэтому не сумел зафиксировать в своём видеодневнике довольно интересные ежедневные обряды, особенно воскресные. В эти индусские обряды приезжающие сюда европейцы привнесли свой темперамент, поэтому их исполнение приобрело неповторимый колорит. Это трудно описать словами. В общем, люди во время богослужения находятся примерно в таком состоянии, как зрители рок-концерта. Под воздействием громких песнопений и дыма благовоний люди постепенно входят в раж, танцуя с явным удовольствием. Во время таких молитв человек расслабляется, но не надо думать, что только этим ограничивается учение.
Русских и в Майпуре не меньше 20 процентов. Это говорит о том, что людям необходимо во что-то верить, и, не отыскав идеала у себя на родине, они пытаются найти его в другом месте, не понимая, что Бог есть любовь, и его надо искать в своём сердце. Хотя, несомненно, что в таких местах, как Путтапарти и Майпур, можно встретиться с людьми, которые помогут в этом поиске. Но ведь и в России есть немало подобных мест.
Я пробыл в Майпуре два дня и отправился в гости в Калькутту. Меня хорошо приняли – хозяин оказался богатым человеком, его жена прекрасно готовила индийские кушанья, и мы провели вечер за приятной беседой. На примере обращения свекрови со своей невесткой я понял, что не всё, что пишется в путеводителях, – правда. А пишется там следующее: когда в Индии образуется новая пара, то на маму жениха в полиции автоматически заводится так называемое 'дело двух лет'. Это связано с тем, что невестка, живя в доме у мужа, полностью должна подчиняться его матери. И часто изнуренная непосильной работой, голодом и побоями невестка умирает, а сын не имеет права ничего сказать против матери. Когда я спросил об этом у хозяев дома, то они ответили мне, что это имеет место в низших кастах.
Наутро хозяин дома устроил мне неплохую экскурсию, посадив на туристский автобус, который за восемь часов объезжает весь город, знакомя туристов с достопримечательностями. Экскурсия мне понравилась, несмотря на то, что большее время автобус тратит на простои в уличных пробках. Наверное, из-за пробок в Калькутте популярны пешие рикши, которых я не видел в других городах. Такой рикша, в отличие от велорикши, может провезти тележку с пассажирами и по тротуару.
В Индии также ходит шутка: «каждый калькуттский водитель такси обязательно попадает в рай, так как после поездки в такси пассажир начинает верить в Бога». Действительно, ездят они здесь очень лихо на своих эмбасадорах. Эта машина индийского производства очень популярна и используется как высшими чиновниками, так и в качестве такси. Но в первом случае она белая, а во втором жёлтая или чёрная с жёлтым верхом.
За время экскурсии мы побывали в нескольких храмах, парках и музеях. Музеи весьма интересны, а храмы поражают своей красотой. В них всегда есть люди, пришедшие сюда поклониться божествам. Священнослужителей здесь встретишь очень редко, люди сами выполняют нехитрые обряды, зажигают курительные свечи или поливают кокосовым молоком статуэтки бога плодородия, пожалуй, самого популярного в этой части Индии. Ещё очень любим индусами Ганеш – человек со слоновьей головой, его надо обойти по кругу несколько раз, и, остановившись перед ним, подёргать себя за уши скрещёнными на груди руками, при этом подпрыгивая. Для Индии характерно, что человек может поклоняться сразу нескольким богам, исключение составляют лишь мусульмане.
Восьмичасовая экскурсия закончилась посещением зоопарка. А чтобы увиденное покрепче запечатлелось в памяти, за время экскурсии я попробовал в уличных забегаловках несколько калькуттских блюд и напитков. Не мною первым замечено, что запахи лучше всего воскрешают воспоминания, так же, как и вкус некогда отведанного блюда или напитка. Конечно же, одних суток мало, чтобы осмотреть такой огромный город, особенно в тех местах, куда тебя никакой туристический автобус не завезёт. Ещё в Дели один русский сказал мне: 'Калькутта ещё тот гадюшник'. Однако у меня не было времени на посещение кварталов, которые он подразумевал под этим словом, и к тому же, в других городах я имел удовольствие бывать в подобных местах. Вернувшись в дом моего нового друга, где меня поджидали мой рюкзак и ужин, я поблагодарил гостеприимных хозяев. Они подвезли меня к причалу, откуда паром доставил меня к железнодорожному вокзалу. Этот вокзал самый шумный и многолюдный из всех виденных мною ранее. Но, к счастью, поезд отправился без задержки, и уже через 20 минут я в шумном переполненном вагоне покинул вокзал, и через 28 часов был в столице.
Дели встретил меня цветами на деревьях (к счастью, дерево 'смерть европейцев' ещё не зацвело) и улыбками детей в русском посольстве. Они, как и я, были рады этой встрече, я ведь не планировал сюда вернуться. Торгпредство опять предоставило мне жильё, а один его работник – очень добрый человек – помог мне с транспортом, благодаря чему я оформил визы в Иран и Пакистан за три дня.
Время пролетело незаметно, дни были наполнены хлопотами. Вечерами у меня гостили дети, или я был в гостях у их родителей. Оставив на память школе кассету с записями странствий по Индии и со всеми попрощавшись, я отправился знакомой дорогой к границе Пакистана.
В поезде я познакомился с сикхами, а так как раньше с ними почти не общался, то принял предложение человека моего возраста сойти с поезда, не доезжая границы часа четыре, осмотреть город, в котором он живёт, заночевать у него, это будет приятно ему и его семье.
Этот человек раньше часто бывал за границей, хотя не богат, а сейчас с ним вместе ехали ещё три человека, по виду крестьяне, с посохами. Эти пожилые люди тоже бывали в других странах в качестве паломников. Родственники сикха, особенно молодёжь, к которым он водил меня до полуночи, действительно прыгали от радости при моём появлении. Не знаю, все ли сикхи такие, либо только его родственники – очень эмоциональные, весёлые и доброжелательные, как дети, хотя и излишне шумные. За три часа мы обошли ближайшие кварталы, посещая родственников и друзей в магазинах, лавках, отелях и домах. Все они меня чем-нибудь угощали. Напоследок мы зашли в сикхский храм, на чём осмотр ночного города завершился. А в шесть утра хозяин проводил меня на поезд. В эту ночь я не выспался, но рад, что напоследок открыл для себя ещё одну страничку Индии. Раньше я знал только, что сикхи носят чалму, а теперь знаю, что чувства у них опережают мысли, роящиеся под этой чалмой. Кстати, молодёжь заменила чалму другим головным убором – с шишкой впереди, под которой скрывается пучок волос, ведь по их религиозным убеждениям, растительность на человеке нельзя ни стричь, ни брить. Мальчики с детства собирают волосы в пучок спереди, обматывая его белой тряпицей, отчего издали кажутся девочками с бантиками.
Попрощавшись с гостеприимной Индией, я отправился знакомой дорогой к границе Пакистана. Его территорию я пересёк за трое суток, и ещё на день задержался в городе Кветта, где с большим трудом нашёл по адресу своего бывшего попутчика. Город мне понравился. Среди безжизненных гор утопал в цветущих абрикосовых и яблоневых садах двух-трёхэтажный город. Этот вид открылся мне с окраины, куда я вскарабкался на полукилометровую гору и здесь отыскал своего друга. Мы погуляли с ним по окрестностям, народ в этот день отмечал мусульманскую пасху. Пасха – не пасха, а обычаи чем-то схожи. Яйца здесь
