— Старик свое пожил. Ни от болезни, чисто по-мужски погиб. Никто от того не гарантирован. Но дед тот до веку прожил. В городе до этих лет уже не доживают.
— Ладно, братан, не уламывай. Мне тут еще разборка нужна. Возьму свой навар за барана, тогда успокоюсь, можно о городе поговорить. А пока не время, — хмурился Аслан.
— Что ты задумал? — спросил его Мишка.
— Потом скажу, — ответил неохотно.
Вечером они простились. Мишка спустился в село, а уже через час выехал с узкой горной дороги на асфальтированную трассу, машина быстро набрала скорость, и парень через пару часов подъехал к дому.
Катя не спала, она ждала сына, выглядывала его в окно, беспокоилась. Как-то он там в горах? Один вернется или с Асланом? Убедит ли остаться с отарой или тот упрется бараном? Хасан уже два раза звонил. Все спрашивал, вернулись ли дети? Значит, обоих ждет. Не верит, что Аслан останется в горах. А что он станет делать в городе? Вон Джамал, друг Аслана с самого детства. Вместе в школе учились. Такой славный мальчонка был. Считал быстрее калькулятора! Самолеты делал игрушечные. А как любил цветы! Все в школе считали его гением, думали, что большим ученым станет, новым Королевым или Курчатовым. Он же, от большого ума связался с бандитами. Может, и не виноват как они, а вот присудили его к пожизненному. Теперь уж не видать ему воли. Но как жаль пацана! Светлая у него была голова. Ни чета Аслану, а и то пропал. Мать его даже квартиру продала, перешла жить в комнатушку, все деньги на адвокатов пустила лишь бы сыну помочь. На каждом углу доказывает, что он не виноват. Ты судью убеди попробуй. Она слушать не станет. Всех огульно сгребли менты в деле. Всех в одну камеру запихали и судили скопом. Джамал, говорят, в суде плакал и все твердил: «Мама, я не виноват».
— А кто это услышал кроме матери? Никому нет дела до чужого ребенка. Да и мой Аслан не Джамал. Совсем диким стал в зоне, грубит всем. Никого не хочет слушать. А бандюги быстро его к рукам приберут. Им такие отморозки нужны. Они Джамала сумели сломать. Заставили на себя «пахать», вогнали в обязанку. Поймали парня на нужде. Его семья всегда жила скудно. Так Аслан говорил, — вспоминает Катя. И со страхом думает:
— Может Мишка не решился по темну ехать. Горная дорога очень опасна. По ней днем и то в оба глаза смотри. А уж вечером и подавно. То оползни или камнепады, то отара на пути — в другое место овец перегоняют. Пережди их в сумерках. И не поторопишь! — снова выглядывает в окно и улыбается, увидев машину, подъехавшую к окну. Из нее Миша вышел один. Открыл багажник, он как всегда забит битком. Хоть и дальняя родня, а никогда не отпускает сына с пустыми руками. Вот и теперь столько привез, что на кухне ногу поставить негде.
— Сынок! Как ты? — обнимает Мишку.
— Мам! Дай машину поставлю в гараж, приду, поговорим! — торопится парень.
— Мамуль! Аслан в горах остался! — сказал Мишка вернувшись.
— А я думала, что у отца его оставил. Не стал
сюда привозить.
— Куда его сбросишь? Там такое творится, собака
с цепи сорвалась и убежала. Человеку ни то присесть, встать негде! — рассмеялся громко.
— В горах воздух чистый, тишина, покой! Я бы
и сам с месячишко отдохнул!
— А как же я без тебя? — расстроилась Катя.
— Аслан жениться советует.
— Чего ж сам в жеребцах дышит?
— На ком он там женится? На первой овце или на волчице? В селе ни одной мало-мальски путной девки не осталось. Кто в город уехал учиться, другие тоже разбежались, одни работают в городе, другие уже там замуж вышли. Недавние пастухи, постарев, спустились с гор, пасеками занялись. На отару сил нет. А мед хороший доход приносит. Ну, девки, что получше, у себя в селе замуж вышли. Только вдов поприбавилось. Этим деваться некуда, детвору надо вырастить. Да и хозяйство не бросишь. Оно кормит. А в городе, где зацепятся, что делать будут наши бабы?
— Ну, Аслан там первый жених! — рассмеялась
Катя.
— Щас! Ни одна не посмотрела на него!
— Это почему?
— Судимый, сама знаешь!
— Ну и что?
— Ты деревенских не убедишь. А земля слухом пользуется. Слишком мало времени прошло. Приглядеться надо, привыкнуть. Я и брату так сказал, мол, покажи себя человеком, мужчиной в горах, а уж потом претендуй на бабу. Сама знаешь, теперь вдовы разборчивее девчат стали. Ни за каждого пойдет, не всякому двери откроет, — говорил Мишка.
— Эх, сынок! Припрет природа, куда денутся? И Аслану будут рады как подарку, — не согласилась женщина.
— Может быть. Но для такого нужно время, — рассказал матери о схватке с волками.
— Сынки мои! Как же вам тяжко!
— Вот после этого он и решил в горах остаться. Не захотел отару доверить в чужие руки. Нанятый пастух не станет защищать овец как хозяин. Свою жизнь и шкуру пожалеет. Аслан это понял… А еще захотел в человеки, в мужики пробиться. Я ему кое-что рассказал. Если он не сорвется, у него получится. Настырства ему не занимать. Я посмотрел, как прихватил он волка, там, в палатке. Зверюга матерый был. А задыхаться начал. Еще немного бы… Вожак из последних сил вырывался из рук. Но Аслан понял, сумеет в случае чего и с голыми руками одолеть. Прошел у него страх…
— Оно всегда так Миша! В этой драке не столько волка, сколько себя одолел. Сломалось что-то в душе, и все по-другому увидел. Дело не в овцах, сам захотел приноровиться к горам, прикипеть к воле уже по-другому. Да и пора, уже не мальчишка. Время взросления пришло. Ты помоги ему. Кто же кроме тебя его поймет и поддержит, — говорила Катя.
— Мам! Лянка вчера не приходила?
— Прибегала! Видишь, все прибрано. Мне помыться помогла. Завтра обещала все перестирать. Сегодня времени не осталось. На работу спешила. Даже поесть со мною не присела. Бегом сорвалась.
— Обо мне говорила?
— Только о тебе! Ты у нее из головы не выходишь. Все боялась за тебя, как там в горах сложится? И спрашивала, много ли девчат в нашем селе? Я все поняла, боится тебя потерять.
— А чего не придет к нам насовсем?
— Чудак ты, Мишанька! Это ж так понятно. Она свое ждет, когда предложенье ей сделаешь стать женой. Иначе, кем сюда вернется, — рассмеялась Катя.
— Женой? А как ты на это посмотришь? — глянул на мать.
— Тебе с нею жить, спроси себя, — ответила не задумываясь.
Глава 7. МЕСТЬ СЮЗАНЫ
Катя никого не ждала в это утро. Мишка, как всегда, пошел на работу, и женщина хотела прилечь ненадолго. А тут звонок в двери.
— Кого черти принесли с ранья? — пробурчала вполголоса и пошла открыть.
— Здравствуйте! — встала на пороге женщина:
— Вы меня не узнали?
— Почему же! Мать Сюзаны, — ответила Катя и хотела закрыть перед гостьей дверь, сказав:
— Мне с вами говорить не о чем. Зачем заявились? Я из-за этой Сюзаны столько пережила, теперь вас подносит нелегкая! Это ж надо было сочинить, что я ее на панель вытолкала, меня из-за той записки менты задергали! Пожалела на свою голову сучку и наглоталась говна за доброту. Сволочь неблагодарная!
