– Теперь жду: из провинции должна приехать ко мне другая. Пришлось выписать из провинции: в Москве нет таких знакомых. Вот поэтому я и побаиваюсь решиться с вами: вдруг и себя заражу, а потом, когда она приедет, и ее!
– Вовсе даже глупые ваши слова, товарищ студент! 'Заражусь' да 'заражусь'! Первый раз слышу! Какое может быть заражение от такой чистенькой девочки, как я! Смотрите, какая я!
Расстегивает ворот, показывает шею, грудь… Вузовец с гримасой отчаянья:
– Проклятая мужская природа!.. Кто мог бы подумать, что я сюда попаду!.. Тут надо заниматься, а тут лезут в голову разные мысли о женщинах!.. Какая-то рассеянность, невнимательность ко всему, что читаешь!.. Мысли обрываются, скачут, не имеют никакой связи!.. Настоящее сумасшествие!..
Обхватывает руками голову, стонет.
Фроська с любопытством приглядывается к нему:
– О, какие вы нервенные! Не люблю нервенных мужчин. Тогда они делаются хуже нас, баб. По-моему, боишься – не ходи.
– О, если бы я знал, что вы не больная!..
– Клянусь моим счастьем, что я совсем здоровая!..
Неожиданно ловит его за шею, притягивает к себе, насильно целует в губы.
Вузовец вырывается:
– О, что вы, что вы…
В испуге морщит лицо, кривит рот и потом все время украдкой трет платком губы.
Фроська шипит, наклонившись к нему:
– А зачем ты меня так раздразнил?.. Вот что значит долго не встречалась с мужчиной!..
Вузовец с надеждой:
– А разве вы долго… не встречались с мужчиной?
Фроська:
– А вы не видите? Два месяца терпела, а сегодня говорю себе: дай выйду, может, порядочного какого встречу. Вышла, смотрю: вы идете.
Вузовец проясняется, как младенец:
– Правда?
– А понятно, правда. Спросите, кого хотите. Антоновна, правда я тут два месяца не была?
Антоновна издалека:
– Правда, правда, гражданин! Ей тут два месяца не было! Только сейчас с вами пришла!
На лице вузовца мука, борьба:
– Сам не знаю, что делать… Это называется потерять волю… А раньше какая была сила воли!.. Ехал в Москву, храбрился!.. Мечтал покорить едва не весь мир!.. Казалось, всё в моей власти!.. А выходит, не всё… И главное, каждый день так: подойду к вашей сестре на Тверской, договорюсь, сторгуюсь, а потом вдруг как побегу прочь! А завтра снова на Тверской… Ужас, что такое!..
Фроська:
– Бояться хуже. Кто боится, тот скорей попадается, – как с вашей стороны, так и с нашей. Тут у нас были, которые…
Вузовец не слушает ее, мучается своим, вдруг выкрикивает с восторгом, как победитель:
– А вчера я все-таки победил себя! Уже вошел к одной в комнату, уже снял пальто, шапку, а когда она вышла в кухню с кувшином за водой, я кубарем как покатился по лестнице вниз! И убежал… Только она все-таки успела вылить мне на голову с третьего этажа ведро вонючих помоев… Зато потом, весь день я так хорошо себя чувствовал, таким героем, что переборол-таки себя, убежал!
Фроська со злобой:
– Ненормальный! Тогда зачем же ты за мной с самой Театральной волокся? Кто тебя просил? Хотел над бедной девушкой посмеяться?
Вузовец не то смущаясь, не то пугаясь:
– Вы не сердитесь, не сердитесь. Я еще, может, пойду… – Указывает, щурясь, на руины: – А там у вас как? Какая-нибудь мебель?
Фроська с усмешкой:
– Зачем мебель? Просто земля, вроде песочка. Мебель хуже: на ней скорей всякая паршь разводится. Об этом-то вы не беспокойтесь, там у нас хорошо, чисто. Вот пойдемте, посмотрим. Только посмотрим.
Она поднимает его, он встает, она тащит его за подмышку, он упирается, как бык перед воротами бойни, но все же понем ногу сдается, шаг за шагом идет.
Фроська повторяет:
– Только посмотришь!.. Оставаться не будешь! Только посмотришь местность!..
Вузовец доходит с ней до пролома в стене, а там со всей проснувшейся в нем силой вдруг вырывается из ее рук:
– Нет! Решил! Не пойду! Не хочу!
Она ловит его сзади за плечи, силится протолкнуть в дыру в стене.
Он вывертывается, бежит к выходу. Она кидается за ним:
– Девочки! Держите его! Держите паршивца! Два часа голову даром крутил!
Хватает с земли кирпичину, заносит руку с кирпичиной выше головы.
Настя вскакивает, бежит, наклоняется на бегу за камнем:
– Бей его, супника! Бей!
Фроська швыряет через стену в вузовца кирпичом. С торжеством:
– Попала! В самую хребину! Так и согнулся! Будет помнить, как бедных девушек обманывать!
Беременная выходит из тени на свет, дико улыбается при луне:
– А все-таки хорошо попала? Так ему! Их, таких, учить надо! Без денег хотел! Нам тоже не даром достается!
Осиповна с камнем в руках, взволнованная, дрожащая, зеленая при луне:
– Котовать пришел! У нас своих котов много!
Антоновна по-старушечьи, удаляясь на свое место:
– Я сразу заметила, что холуй. Жужжит и жужжит у Фроськи над ухом, как пчела.
Расходятся по углам, мало-помалу успокаиваются.
XIII
Цыганка Варя, вся в ярких лентах, бусах, монетах, сильно пьяная, выходит через пролом из глубины развалин, пляшет по середине зала, сверкает в лунном свете, поет:
Коренастый молодой мужчина во всем кожаном, новом, блестящем, тоже пьяный, идет за ней, держит вытянутые руки выше головы, бьет в ладоши, как в бубны, пританцовывает, поет с сияющим, красным лицом:
