картина ада, населенного нечистыми духами!..
– Я говорил, не надо было туда ходить!
– Наоборот. Я очень довольна, что сходила туда и поглядела на этот мир своими глазами.
– Бежать вам надо, Вера, из Москвы! Бежать! Иначе вы Шибалина никогда не забудете! Утопая сам, он потащит за собой и вас! На днях я откомандировываюсь в Ленинград для редактирования там одного профжурнальчика. Советую и вам воспользоваться этим случаем и поехать со мной.
– А я зачем? Только еще этого недоставало, чтобы я переехала в Ленинград!
Казимир горячо доказывает ей, убеждает, не спускает с нее млеющих глаз…
Вера не слушает его, вертится, встает…
– А он с которой стороны должен прийти? С той? Или с этой?
Казимир недовольно:
– С этой.
Вера с лицом, выражающим боль:
– Мне не сидится, Казимир. Я очень волнуюсь. Походим. Пойдемте ему навстречу, что ли.
Казимир неохотно:
– Пойдемте.Вера резко:
– Но уговор: как только увидим его издали, так извольте сейчас же оставить меня одну!
– Об этом можно было не говорить…
Они отходят от руин.
XVIII
Шибалин, крепкий мужчина, с упорным медлительным взглядом художника и мыслителя, сперва проходит мимо руин, только заглядывает туда через стену, смотрит, кто есть. Потом поворачивает обратно и направляется прямо в руины.
Вера, следившая за ним издали, подбегает к нему, хватает сзади за руку:
– Никита!.. Ты куда?
Отводит его в сторону от входа в руины. Шибалин смущенный:
– Вера… А ты каким образом попала сюда? Зачем?
– За тобой! За тобой пришла!
– Откуда у тебя такая дикая фантазия?
– Ника, умоляю тебя, умоляю, уйдем сейчас из этого ада!
– Вера, оставь эту дамскую блажь. Она тебе совсем не к лицу.
– Ника! Не издевайся надо мной, над моим порывом! Если бы ты знал, с каким чувством я помчалась сюда, когда узнала, что сегодня ночью ты будешь здесь!
– Не стоило трудиться. А от кого ты узнала?
– Это многие знают.
– Даже многие?.. Гм…
Саркастически улыбается.
– Никогда, никогда, никогда я не ожидала, Ника, что ты в конце концов попадешь в стан развратников, сластолюбцев, покупающих за деньги женскую любовь!
– Городишь ерунду! Знай, что среди мужчин, обреченных ходить к проституткам, нет ни 'развратников', ни 'сластолюбцев', а есть только несчастные, неудачливые в любви, мученики, великие мученики, жертвы идиотского уклада всей человеческой жизни! Понимаешь ты: жертвы!
Вера с усмешкой:
– О!.. Он все о своем!..
Шибалин желчно:
– Да! О своем! И всегда буду об этом своем! Всегда! Всю жизнь! Сядем здесь…
Они садятся на кирпичи впереди передней стены:
– Ника, скажи правду, а ты, ты, лично ты пользуешься проституцией?
– К сожалению, да. Но ведь это я только пока. Пока наконец встречусь с ней, с той, которая действительно мне подходит. На первой попавшейся не женюсь.
Вера с омерзением щурит на него глаза:
– О! Вы! Мужчины! Как вас после этого назвать? Развратничаете налево и направо, ходите к проституткам, придумываете 'идейные' оправдания этому, изнашиваетесь, обращаетесь в негодную ветошь, – и все смеете, и все считаете себя вправе искать встречи с ней, с 'настоящей', 'нетронутой', 'чистой', 'единственной на всю жизнь'. Разве это не подло?!
– Что же делать, Вера, если при настоящих условиях таков путь мужчины к идеальной женщине.
– Путь через грязь, через проституцию, через болезни?
– Выходит, что да. Вот почему я и объявил борьбу с подобным укладом человеческой жизни.
– Жизни ты, Никита, не перестроишь, а сам погибнешь. И уже погибаешь.
– Что же. Не я первый, не я последний. Сколько человеческих дарований, талантов, гениев преждевременно сгорают на этом быстром огне, огне уродливо разрешаемой проблемы пола! Вера, если ты когда-нибудь замечаешь на сером небо склоне жизни новое яркое восходящее светило и потом вдруг обнаруживаешь столь же внезапное его исчезновение, то знай, что подававшая надежды звезда непременно запуталась в невылазных тенетах любви. Следующий свой роман я посвящу этой теме и назову это так: 'Падающие звезды'. Правда, красиво?
– Красиво-то красиво…
– Но что? Говори, что? Договаривай!
– Боюсь, рассердишься.
– Что за глупости! Что я, обыватель, что ли? Ну говори!
Вера не сразу:
– Я хотела спросить, почему у тебя, Ника, в последнее время рождается так много красивых названий для твоих будущих произведений, а самих произведений все нет?
Шибалин с перекосившимся лицом:
– А-а-а!!! Значит, ты тоже уже не веришь в меня как в писателя?.. А-а-а!!! Ты тоже уже сомневаешься в моем таланте?.. Да… Конечно, 'Шибалин исписался'… 'Шибалин выдохся'… 'Запутался в вопросах любви'… 'Падающая звезда'… Ха-ха-ха…
– Нет, Ника, нет! Совсем нет! В литературный твой та лант я по-прежнему верю! Я только нахожу, что ты в своих исканиях действительно сбился с пути, забрел в такие дебри, из которых не знаю, как выберешься! Например: в теории, в книгах своих громишь зло, а на практике собственной персоной поддерживаешь проституцию!
Шибалин:
– Все мужчины поддерживают проституцию.
Вера:
– Это неправда.
– Правда! Мне лучше это знать! Я – мужчина!
– Чем же тогда ты это объясняешь?
– Очень просто. По вине женщины проституция в настоящее время является е-дин-ствен-ной формой брака, которая не связывает по рукам и ногам мужчину.
– О! Вот так 'брак'! Додумался! Доискался! Дальше идти уже некуда! От-ка-зы-вать-ся от чистых жен-щин и соз-на-тель-но лезть в эту грязь!..
– Мелешь ерунду! Ни один мужчина не предпочтет проститутку так называемой чистой женщине! Ни один!
– Но ведь со мной-то ты разошелся, от меня-то ты отказываешься, а этих не гнушаешься, к этим ходишь?
– О! Она все о своем!..
