– А как отличить, – спросил Перигейл, – когда уступают из вежливости, а когда из трусости?
Лоенгрин сдвинул плечами.
– А если предположить, что более сильный обычно снисходительнее?
Перигейл подумал, просиял:
– Прекрасное решение, ваша светлость!
Лоенгрин удивился:
– А что я… решил?
– Как выявить более вежливого, – ответил Перигейл бодро. – Эй, сэр Мортен!.. Вы у нас самый умелый по части поединков. Быстро организуйте им схватку перед воротами церкви!.. Его светлость мудро решил, что кто победит, тот и уступит… ха-ха!
Сэр Мортен Хоинберг, могучего сложения рыцарь с жестоким лицом, сперва вскинул брови, потом широко заулыбался.
– Да, прекрасное решение… Это же такое издевательство, что хуже и не придумаешь!.. Победитель уступит проигравшему право войти в церковь… га-га-га!.. Еще и поклонится!
Рыцари быстро организовали круг, сэру Альмербергеру и сэру Лангерфельду позволили выбрать оружие по своему предпочтению, и они ринулись друг на друга с ревом и бранью.
Перигейл сказал Лоенгрину с одобрением:
– Вот вы и начали решать спорные вопросы! Причем в нашем рыцарском духе, по-мужски.
Лоенгрин понаблюдал за бойцами, покачал головой.
– Это неправильное решение.
– Почему?
– Сэр Альмербергер крупнее, – сказал Лоенгрин, – и явно лучше владеет оружием.
Перигейл кивнул.
– Вы совершенно правы, ваша светлость. Очень точно подмечено! Особенно то, что сэр Альмербергер крупнее. Всего на голову, да… гм… но я бы поставил на сэра Лангерфельда.
Лоенгрин изумился.
– Как? Он явно слабее!
– Даже у зверей, – сказал Перигейл мудро, – сила – еще не все. Присмотритесь, ваша светлость, внимательнее. Вы же теперь герцог, должны видеть больше, чем другие.
Лоенгрин кивнул, не желая спорить, но все-таки сила и умение владеть оружием решают в этом мире если не все, то очень многое, хотя, конечно, сэр Лангерфельд дерется просто яростно, содрогается от мощных ударов сэра Альмербергера, но упорно идет вперед, рубит, колет, подныривает под руку и бьет по корпусу, хотя эти удары почти не причиняют вреда его противнику…
Глава 3
От щита сэра Лангерфельда сперва отлетел срубленный кончик, треснула и свернулась в кольцо стальная полоса, под довольные крики зрителей со звоном слетела пластина с плеча, а на шлеме появились вмятины, но сам сэр Лангерфельд рычал и люто пер вперед, продолжая бешено наносить удары.
Сэр Альмербергер, получив несколько чувствительных ударов, перешел в оборону, в то же время выбирал моменты для контратак, зато озверевший сэр Лангерфельд непрерывно осыпал его градом ударов.
Лоенгрин смотрел заинтересованно, перелом в ходе схватки уловил едва ли не раньше самого сэра Перигейла, который просто знает характеры лордов…
Сэр Лангерфельд в порубленных доспехах, в помятом шлеме и с выступившей кровью на боку продолжает драться с такой яростью, словно защищает саму святую Деву Марию от поругания, и сэр Альмербергер дрогнул, начал отступать шаг за шагом, во всех его движениях стала заметна неуверенность, что быстро переходит в растерянность.
– Согласен, – прошептал Лоенгрин, – сэр Лангерфельд уже выиграл, можно сказать.
– Побеждают не мышцы, – сказал сэр Перигейл назидательно, – а сила духа, не так ли?
Лоенгрин ответил тихо:
– Да, но…
– Что не так?
– Эту силу духа да в нормальное бы русло, – ответил Лоенгрин. – Ишь, победил в схватке, кому первому пройти через дверь!
– В церковь, – уточнил сэр Перигейл.
– А в другое место они бы уступили друг другу? – спросил Лоенгрин.
Сэр Перигейл развел руками.
– Да, верно, дело не в церкви. Честь… она везде честь. И в мелочах. Разве не так?
– Так, но…
Крики становились все громче. Сэр Лангерфельд в яростном напоре вытеснил сэра Альмербергера из круга, тот отступал до тех пор, пока не оказался прижатым к стене, а сэр Мортен, взявший на себя роль судьи, поднял руку и прокричал:
– Всем назад! Опустить оружие!..
В толпе умолкли, сэр Лангерфельд послушно, хоть и очень неохотно, сделал шажок назад, но меч держал наготове, только с руки сбросил остатки изрубленного щита.
– Объявляю, – прокричал сэр Мортен, – победа в поединке досталась сэру Лангерфельду. Есть возражения?
Сэр Лангерфельд оперся на меч, его раскачивало, он прохрипел:
– Не…нет… ни…каких…
Двое рыцарей подхватили его под руки, чтобы не упал от изнеможения, весь выложившись в схватке, а сэр Мортен повернулся к сэру Альмербергеру.
– У вас?
Тот сказал устало:
– Нет. Не хочу больше иметь дела с этим сумасшедшим. Пусть идет первым.
Сэр Лангерфельд прохрипел обугленным ртом:
– Сэр Альмербергер, я любезно уступаю вам эту честь…
– Нет уж, – прорычал сэр Альмербергер, – схватку выиграли вы, вот и входите первым!
Лоенгрин сказал Перигейлу рассерженно:
– Втолкните кого-нибудь из них силой, пока эти двое не начали все заново!
Перигейл вздохнул.
– Что, вам с таким дела иметь не приходилось?
Лоенгрин отмахнулся и пошел к себе. По дороге хотел зайти к Эльзе, но она, воспитанная в строгих правилах, считает неприличным, когда даже муж подходит днем слишком близко, потому просто поднялся в свои покои и, стараясь не думать о леди Ортруде, разложил на столе карту Брабанта, чувствуя радостный прилив сил. Сколько можно распахать новых полей, сделать Шельду судоходной до самых истоков, построить широкие мосты через реки и болота, дабы связать Брабант с другими герцогствами, княжествами и королевствами!
Руки просто дрожали от восторга, когда он начал намечать на карте, где построит переправы, где начнет осушать болота, не сразу даже заметил, как в покои вошел барон Коллинс Норстедт, за ним двое молодых парней, один с лютней, другой с полотенцем и ножницами.
– Что? – спросил он недовольно.
Барон красиво поклонился.
– Ее светлость герцогиня Эльза прислала к вам лучшего цирюльника, ваша светлость. Говорит, волосы у вас уже отросли за установленную длину.
Лоенгрин спросил недовольно:
– Кем установленную?
Он ответил с достоинством:
– Традицией, обычаем… в конце концов, приличиями, ваша светлость!
Лоенгрин вздохнул, с тоской покосился на карту.
– Ну, если даже приличиями…
