Гай ответил благочестиво:
— Господь. Когда, защищая мирного труженика Ноя, перетопил все человечество, погрязшее в разбое.
Граф долго молчал, потом посмотрел несколько странно, вздохнул.
— Наверное, в дальних скитаниях даже такие, как вы, отчаянные рубаки, проникаются философией и глубинной мудростью? Мне вот такое и в голову не пришло бы.
— Я так слишком долго смотрел на звездное небо, — ответил Гай. — Каждую ночь… В Палестине такие звезды… Все мирское уходит, как утренний туман…
Он замолчал, дорога пошла прямо и прямо, а далеко впереди показался пересекающий ее водный поток. Ручей достаточно широкий, в два-три ярда, кони с жадностью потянулись к свежей холодной воде.
Гай соскочил на землю, уже понятно, что идти придется дальше пешком: и кони не пройдут, и подкрадываться проще.
За спиной нарастал топот, веселые голоса, Гай вынужденно прикрикнул, что отныне никаких разговоров, если не хотят гоняться за разбойниками по всем лесам Англии.
Граф сразу же отправил лучников и легковооруженных воинов обойти лагерь и постараться зайти с другой стороны, но не нападать до тех пор, пока разбойники не побегут в их сторону.
— Все точно, шериф? — спросил он весело.
Гай развел руками.
— Ваша светлость, я не мог бы распоряжаться лучше.
Граф довольно улыбнулся.
— Тогда дадим нашим засадникам время, — сказал он, — пусть обогнут по широкой дуге… а затем двинемся сами, тихие, как мыши…
Гай все-таки настоял: впереди идет он, все-таки власть, без него будет самосуд и беззаконие, потому даже обгонять нельзя шерифа.
По верхушкам деревьев, к счастью, гуляет ветер, ветви шелестят, иногда вниз падают сухие сучки, кусочки коры, заглушают шаги.
Он услышал сперва голоса, удвоил осторожность, жестом велел всем остановиться и рассредоточиться по дуге. Рыцари слушаются нехотя, но смысл приказа понятен, да никто не уйдет из злодеев, так что все пока выполняется, Гай приблизился на расстояние выстрела из арбалета, присел за кустами и прокричал совой.
Через пару мгновений издалека, с другой стороны лагеря, донесся ответный крик.
Сзади подошел, пригибаясь, граф, в руке уже обнаженный меч, перевел дыхание, лицо красное, на лбу капли пота.
— Наши с той стороны заняли позиции?
— Все готово, — сообщил Гай, — ждут сигнала…
Он оглянулся, стрелки уже натянули луки и водят наложенными стрелами в воздухе, выбирая цели.
— Стреляй! — крикнул он.
Защелкали тетивы, а рыцари с грозным кличем ринулись на лагерь, Гай опередил всех. От костров в панике вскакивают мужчины, в руках ножи, но мечи не у всех, зато у многих топоры и молоты.
Разбойники, к счастью, не разобрались в ситуации и пытались отбиться, а когда поняли, что в их лагерь ворвались настоящие рыцари и бросились бежать, к этому времени их осталось меньше трети.
Из кустов на их пути поднялись лучники, защелкали тугие тетивы. Поднялся крик, а те из разбойников, что уцелели, наткнулись на засадников и схватились с ними врукопашную, однако со спины догнали рыцари и добили быстро и с наслаждением.
Гай с окровавленным мечом стоял посреди лагеря, тяжело дышал и еще не верил, что все получилось так быстро и просто.
Лучники обшарили шалаши, в двух нашли забившихся под тряпки разбойников, еще трех обнаружили в кустах смертельно пьяными, а с ними и двух женщин.
На похищенных не похожи, обе пытались драться, орали, кусались и царапались.
Гай крикнул взбешенно:
— Мужчин связать, потащим в село. Женщин удавить на месте!
Один из лучников крикнул:
— Может, их тоже в село, а там повесим?
— Их только в Англии вешают, — буркнул Гай. — По всей Европе просто удавливают… из эстетических соображений.
— Но мы в Англии!
— Англия тоже Европа, — отрезал он. — Удавить немедленно, да не позорят женское племя! Шалаши разрушить, все ценное забрать. И вообще нам не помешают доказательства уничтожения шайки. Обязательно найдутся те, кто усомнится.
Подошел граф, сказал одобрительно:
— Семьдесят человек!.. Я все-таки думал, будет меньше…
— Какие потери у нас? — спросил Гай.
— Девять человек ранено, — сообщил граф. — Все легко, даже в седлах удержатся.
Гай осмотрелся, кивнул.
— Хорошо. Возвращаемся.
Лучники еще шарили по хижинам, перебирая награбленное разбойниками, самое ценное прикарманивая. Граф заворчал — роняют его честь, Гай сказал негромко:
— Пусть. На такое нужно смотреть… снисходительнее. Это же не благородные люди, а простые. Для них нужны более простые цели, чем спасение Англии.
Граф вздохнул с некоторым облегчением.
— Вижу, вы набрались житейской мудрости?
— Пришлось… как и вам, граф.
— Я дольше жил, — напомнил граф.
— А я… — сказал Гай, чуть запнулся и закончил: — Много видел.
Он не сказал «больше», но граф понял и принял оговорку, крестоносец умеет не только принимать быстрые и жесткие решения, но и проявляет деликатность, которой начисто лишено абсолютное большинство его соседей.
Возвращались весело и с песнями, задние тащат по земле связанных разбойников, от ужаса и боли как раз протрезвеют, чтобы понять, что им надевают на шеи совсем не цветные платки.
Глава 17
Беннет привел еще троих, крепких и собранных мужчин. Гай опытным взглядом сразу определил, что шрамы у одного на щеке получены вовсе не в пьяной драке, он и сам помнит этот коварный удар, когда уклоняешься и думаешь, что отодвинулся достаточно, но острие широкой секиры, которые начали недавно ковать в Шотландии, все же чиркает удлиненным кончиком по скуле.
— Приняты, — сказал он коротко. — Думаю, Беннет вам все рассказал, как о работе, так и об оплате?
Один вежливо, но с достоинством поклонился.
— Да, ваша милость. Меня зовут Андреас, а это Юрген и Рольф. Для нас честь служить под вашей рукой. Мы видели, как у дороги развесили остатки шайки Твердолобого.
Беннет сказал, ухмыляясь:
— Ваша милость, они не от меня услышали про вас, клянусь!
— Но ты все равно приврал, — буркнул Гай. — Ладно, ребята, Беннет вас и дальше будет вводить в курс дела. Кстати, мне еще понадобятся настоящие воины… Шериф не должен ходить по окрестным лордам
