Внимательные глаза, чуть улыбаясь, его извинили.
И у остальных с документами все нормально.
— Счастливого вам полета.
Диспетчер любовался боингом, которому должен дать взлет через пару минут.
Сходство с недоброй, но очень красивой птицей.
«Салон, — подумала Маргарита, — больше походит на номер-люкс в дорогом отеле».
И чуть, очень тонко, пахло духами.
Все, кроме Мотова, сели полукругом в кожаные мягкие кресла, а тот, распевая советский гимн авиаторов — «преодолеть пространство и простор», — орудовал в пилотской кабине.
Мессир смотрит на нее уставшими немного глазами.
— Кем я буду теперь, человеком?
Мессир с легким удивлением кивает в ответ головой.
Козулинский задумчиво произносит:
— Это очень трудно объяснить, Рита, но ты всегда была человеком, — и поворачивает голову к пилотской кабине: — Скоро ты там?
— Счаз!
Немного еще подождали, и появился «пилот».
В шлеме первых лет авиации, с большими очками на лбу.
— Во время взлета и набора высоты прошу не пить, не курить и, э, не мешать пилоту. Эх, прокачу!
Мессир приказал:
— Азазелло, проследи, чтобы без глупых лихачеств.
Диспетчер связался с боингом:
— Борт — ноль три шестерки, разрешаю вам взлет.
— Ужо! — ответили с той стороны.
Турбины сменили «газовку» на активный режим, и самолет заскользил по бетонке.
Диспетчер было подумал — у них предусмотрен форсажный взлет, потому что нос сразу задрался и передняя стойка шасси уехала внутрь.
Нет, бежит по взлетке.
То есть — он вгляделся со своей удобной позиции — он бежит!
Ноги-стойки, покачивая самолет, выбрасываются и бьют по бетону, крылья машут в такт, помогая… бег стал быстрым совсем, напряженным, и тяжелое тело оторвалось от земли, взмахи крыльев стали плавнее и шире.
На радаре — он взглянул — в ближнем радиусе нет никакой самолетной точки.
— Борт — ноль три шестерки…
— Кар, кар, — проговорили в ответ.
Черт! Вчера с другом зашли выпить пива, и водки еще взяли немного, он чувствовал — дерьмо- самопал. Мысль страшная: а если подмешан метиловый спирт?!
Срочно сейчас в медицинский пункт!
Он на бегу крикнул в комнату отдыха своему товарищу:
— Замени! — и повторял на бегу: — Дерьмо, а дерьмо.
Генеральный директор «Шилково» был уже близко к родному аэропорту, когда под днищем их «Лексуса» заскрипело и застучало.
— Кардан не годится — дерьмо, — произнес на это шофер.
— Мы же автомобиль только месяц назад покупали. В салоне.
— И салон этот дерьмо.
Генеральный почувствовал вдруг, что в бедро сквозь сиденье ему давит какой-то стержень.
— Это что ж нам подсунули?
— Дерьмо, — не желая быть многословным, снова сказал шофер.
— У тебя гарантийные бумаги с собой?
Они уже подъезжали.
— В бардачке лежат.
— Ну так отгони эту дрянь и возьми новую.
Возмущенный слегка, он вошел в служебный подъезд, начальник метеослужбы встретился по пути.
— Как погодка?
— Дерьмо.
Тот скрылся за дверками лифта.
Что за чушь — он спросил просто так — сам заметил сюда по дороге, что хорошая видимость — небо вполне нормальное.
Недовольный, он буркнул в приемной — кофе, и прошел к себе в кабинет.
По привычке, и от легкого огорчения, генеральный, раздевшись, сразу налил себе коньяку, выпил и заел шоколадом.
Подошел к окну… небо как небо, и пожалуйста, вон кто-то, издали видно, на посадку идет.
Секретарша принесла кофе, поставила на столик, вышла почти уж из кабинета…
— А кофе у нас дерьмо!
Генеральный застыл.
— Уволить?.. С ума они посходили?.. Или ему и впрямь лечиться пора?
Катушеву доложили, что «гости», наконец, отбыли.
Ну и что, он сам знал — всё так и будет.
Как знал, с самого начала, что никакого мультимиллиардера Смирнова просто никогда не существовало в природе.
Приятный денек.
Только ни одна прямая кремлевская линия не отвечает — обедают, что ли, дружно?
Помощник вошел и слегка огорчил — банкир Беркман немедленно просится.
Катушев недолюбливал банкиров всех чохом, и этого тоже.
— Ну, давай.
Он поздоровался с гостем и пригласил сесть напротив.
Тот сразу открыл какую-то папку и вывалил на стол кучку сотенных зеленых бумажек.
— Так мало? — иронически произнес Катушев. — И за что вы их мне предлагаете?
— Не смейтесь, пожалуйста, а приглядитесь. Это из наших обменных пунктов. Сдавали крупными партиями.
— И что?
— Как что, собака в овале вместо американского президента.
— Ваши работники собаку от Бенджамена Франклина отличить не умеют?
— Это психотропное оружие какое-то. Или психотронное. Работники принимали как настоящие. На шесть миллионов накрыли. Вот, — гость расшевелил кучку, — здесь собака зевает, тут чешется, а здесь… извините, гадит.
— А что вы от собаки хотите?
Откуда эти деньги, сразу стало понятно — со вчерашнего бала.
— Да причем тут собака! Это же афера очень опасная, а что они завтра устроят?
— Ничего не устроят.
— Как это ничего?
