Она отвела глаза.
– Я знаю.
– И часто на Кейджералию тебя вот так приносят в жертву?
– Когда у Кернуса появляется для этого соответствующее настроение, – ответила она и спросила: – Можно, я оденусь?
– Да, – кивнул я.
Сура подошла к одному из сундуков и, достав длинный отрез красного шелка, обмотала его вокруг себя, закрепив на талии шнурком.
– Спасибо, – сказала она.
Я снова наполнил её кубок.
– Однажды, много лет назад, на праздновании Кейджералии меня заставили отдаться рабу и я забеременела, – продолжала она.
– Ты знаешь, кто это был?
– Нет. Я была в маске, – она невольно содрогнулась. – Его привели откуда-то с улицы. Я до сих пор его помню. Он был такой потный, пухлый, с липкими, грязными руками. Он все время пыхтел и так противно похихикивал. Зато мужчины за столом веселились вовсю. Наверное, действительно забавное было зрелище.
– И что с ребенком?
– Я родила его. Но ребенка сразу забрали, так что я его никогда не видела. Скорее всего, получился такой же урод, как и его зачинатель.
– Вряд ли, – сказал я.
Она грустно рассмеялась.
– Хо-Ту часто к тебе приходит?
– Да, я играю ему на калике. Он очень любит слушать эту музыку.
– Ты настоящая рабыня красного шелка.
– Много лет назад, – задумчиво продолжала Сура, Хо-Ту был изувечен – его заставили выпить кислоту.
– Я об этом не знал.
– Некогда он был рабом, но завоевал себе свободу поединками на кривых ножах. Он был очень предан отцу Кернуса, а когда Кернуса-старшего отравили и фамильный медальон дома перешел к Кернусу- младшему, Хо-Ту позволил себе выразить недовольство, и его заставили выпить кислоту. Но он так и остался в этом доме.
– А зачем бы ему было здесь оставаться?
– Возможно, потому, что одна из рабынь этого дома Сура, – ответила она.
– Понятно.
Она засмеялась и покраснела. Я оглядел комнату.
– Знаешь, у меня нет никакого желания возвращаться к себе, – признался я. – К тому же все в доме, очевидно, ожидают, что я задержусь здесь подольше.
– Давайте я буду служить вам как рабыня для удовольствий, – предложила она.
– Ты любишь Хо-Ту? – спросил я.
Она ответила мне долгим задумчивым взглядом и медленно кивнула.
– Тогда давай займемся чем-нибудь другим, – сказал я.
– Хотя для других развлечений твоя комната, очевидно, мало что может предложить, – заметил я.
– Да, кроме самой Суры – ничего, – смеясь, призналась она.
Мой взгляд, в который раз скользнувший вдоль пустых стен, остановился на калике.
– Вы хотите, чтобы я для вас поиграла? – спросила она.
– А чего бы ты сама хотела? – поинтересовался я.
Она, казалось, была ошеломлена.
– Я? – недоуменно переспросила она.
– Да, Сура, именно ты.
– Это Куурус спрашивает серьезно?
– Да, – подтвердил я, – Куурус совершенно серьезен.
– Я знаю, чего бы мне хотелось, – после минутного замешательства ответила она, – но это так глупо.
– Ну в конце концов ведь сегодня Кейджералия.
– Нет, – покачала она головой, – это слишком нахально с моей стороны.
