– Ну, этого они не узнают.
– Да и стальные представляют собой серьезную угрозу для желтых.
– В главном заезде на приз убара они никогда не победят, – заверил Вансиус.
Заезд на приз убара, девятый по счету, является последним и решающим в ходе состязаний и знаменует собой окончание Праздника Любви.
– А почему ты так в этом уверен? – спросил я.
– Потому что за желтых выступает Менициус.
– Он, кажется, пользуется у тебя большим уважением.
Вансиус рассмеялся.
– Не меньшим, чем полосатый ост, – ответил он.
Я усмехнулся. Полосатый ост является широко распространенной на Горе рептилией, обычно имеющей яркую оранжевую окраску. Эта ящерица отличается чрезвычайной ядовитостью и тем, что её туловище желтовато-оранжевого цвета отмечено также черными кольцами.
– Менициусу приказано победить в главном заезде, – сказал Вансиус. – И он сделает это, даже если ему придется пойти на убийство.
Я помолчал и через некоторое время спросил:
– А как насчет Гладиуса с Коса?
– Его предупредят, чтобы он не участвовал в гонке.
– А если он все же примет участие?
– Тогда он умрет.
– А кто этот Гладиус с Коса? – спросил я.
– Не знаю, – ответил Вансиус.
Я усмехнулся под шлемом. Ну что ж, по крайней мере, этот секрет хранится надежно.
– Мы дали возможность распространиться по всем тавернам Ара сообщению для Гладиуса с Коса, чтобы он под страхом смерти не принимал участия в гонках. Не думаю, что он появится на Стадионе Тарнов.
Меня охватила ярость. Если в этот вечер я не буду в седле, каждый житель Ара решит, что я просто поддался страху.
– Что с тобой? – спросил Вансиус, заметив мои сжатые кулаки.
– Ничего, – ответил я.
До нас снова донесся далекий ликующий рев зрителей.
– Снова Мурмилиус! – воскликнул Вансиус. – Что за человек! Это уже его пятая победа за сегодняшний день.
– А что там слышно насчет девушек, проданных на Куруманском невольничьем рынке? – поинтересовался я. – Тех, за которых выложили самую высокую цену?
– Сейчас они уже наверняка, хорошо упакованные, летят на тарнах в транспортировочных корзинах в Порт-Кар, к великой радости всех его жителей.
До меня донесся далекий сигнал трубы, требующий от подсобных рабочих очистить арену стадиона.
– Скоро твоя очередь, – сообщил мне Вансиус.
Тут послышался легкий звук шагов, очевидно женских.
– Эй! Сюда нельзя входить! – крикнул Вансиус.
– Мне нужно увидеть Вансиуса! – ответил девичий голос.
– Кто там? – недоуменно, с нотками раздражения спросил Вансиус.
Женский голос показался мне странно знакомым, словно мне уже приходилось где-то его слышать.
– Вансиус, любимый! – зазвучал тот же голос рядом со мной.
– Кто ты? – спросил Вансиус.
Внутри слепого шлема мне ничего не было видно, и я сидел как истукан, тщетно пробуя, не удастся ли мне каким-то образом разорвать цепи, стягивающие наручники.
Я услышал, как босые ноги пробежали через комнату.
– Вансиус! – раздалось у меня над самым ухом.
Голос определенно был мне знаком.
Я уловил движение девушки, скользнувшей в объятия Вансиуса, к его очевидному удивлению, какому-то даже испугу, но никак не неудовольствию. Послышался их негромкий разговор, перемежающийся страстными вздохами девушки и их поцелуями. Вероятно, это какая-нибудь рабыня, большинство из которых отличается своим бурным темпераментом, увидевшая своего возлюбленного, поспешившая к нему и теперь отчаянно добивавшаяся его внимания.
– Я твоя, Вансиус! Твоя! – долетели до меня слова девушки.
