Так было и в день празднования Кейджералии.
В зале царило веселье и, несмотря на ранний вечер, пага и неразбавленный ка-ла-на лились рекой.
Внезапно Хо-Ту раздраженно отбросил ложку и криво усмехнулся в ответ на мой вопросительный взгляд.
Его неизменная овсянка оказалась пересоленной настолько, что стала совершенно несъедобной. Старший надсмотрщик хмуро уставился в миску.
– С Кейджералией, хозяин, – ласково пропела у него над ухом проходящая мимо с кувшином ка-ла-на на плече Элизабет Кардуэл.
Хо-Ту схватил её за руку.
– Что-нибудь не так, хозяин? – с невинным видом поинтересовалась Элизабет.
– Если бы я знал, что это ты осмелилась насыпать соли в овсянку, – многообещающим тоном проворчал Хо-Ту, – ты бы всю ночь просидела под шокером для рабов.
– Я бы никогда не посмела даже и думать об этом, хозяин, – убедительно возразила Элизабет, делая круглые невинные глаза.
Хо-Ту перестал сердиться и усмехнулся.
– С Кейджералией тебя, несносная девчонка, – сказал он.
Лицо Элизабет осветилось радостной улыбкой.
– С Кейджералией, хозяин! – весело ответила она и продолжила разносить вино.
– Курносая маленькая рабыня! – донесся голос Ремиуса. – Налей мне вина!
Вирджиния Кент тотчас подбежала к столу, неся на плече кувшин с ка-ла-на.
– Позвольте, Лана нальет вам вина, – предложила подоспевшая к охраннику первой рабыня красного шелка и наклонившаяся над ним с призывно приоткрытыми влажными губами.
Ремиус убрал от неё свой кубок прежде, чем она успела его наполнить, и девушка едва не покатилась с деревянного помоста, на котором возвышался стол, когда её тут же оттолкнула маленькая, но сильная ручка Вирджинии Кент.
– Ремиуса обслуживает только Вирджиния, – с весьма странно звучащей в её устах твердостью поставила в известность рабыню красного шелка бывшая жительница Земли.
Едва сдерживаясь от ярости, Лана спустилась с деревянного помоста.
– Ничего, завтра ты будешь выставлена на продажу, – злобно бросила она сопернице. – Тогда Ремиусу понадобится другая подающая ему вино девушка, – она заглянула в глаза охраннику. – Может, он выберет Лану, – предположила она и тут же, заслышав не предвещающий ничего хорошего вопль бросившейся к ней Вирджинии, сочла за благо поспешно затеряться среди обслуживающих нижнюю часть зала рабынь.
– Похоже, вина мне сегодня не нальют, – заметил Ремиус, которого эта проблема, очевидно, беспокоила больше всего.
Вирджиния Кент немедленно снова поднялась на помост, где она оставила свой мешавший догнать соперницу кувшин ка-ла-на, и с робкой улыбкой подошла к своему охраннику.
Тот протянул ей кубок, но девушка внезапно убрала кувшин за спину.
– Что это значит? – недоуменно воскликнул Ремиус.
– С Кейджералией! – рассмеялась девушка.
– Ты будешь меня обслуживать или нет? – раздраженно спросил воин.
К моему изумлению, Вирджиния поставила кувшин с ка-ла-на на пол.
– Я буду вас обслуживать, – ответила она и, быстро обняв его за шею, прижалась к его щеке губами, к величайшему удовольствию пораженных столь наглой выходкой присутствующих.
– С Кейджералией, – прошептала она.
– С праздником, – пробормотал охранник, сжимая девушку в объятиях и крепко целуя её в губы.
Когда он отпустил её, в глазах Вирджинии стояли слезы.
– Что-нибудь не так, маленькая курносая рабыня? – спросил Ремиус.
– Завтра меня продадут, – ответила девушка.
– Может, ты достанешься доброму хозяину, – предположил Ремиус.
Девушка уронила голову ему на плечо и разрыдалась.
– Я никого не хочу видеть своим хозяином, кроме вас.
– Ты действительно хочешь быть моей рабыней, курносая?
– Да, – захлебываясь от рыданий, пробормотала Вирджиния. – Да!
– У меня на это, к сожалению, не хватит средств, вглядываясь в лицо девушки, – ответил Ремиус.
Я отвернулся.
Вокруг засыпанной песком арены собралось несколько девушек-рабынь, сидящих на коленях и хлопающих в ладоши. Один из стоящих на арене охранников, очевидно, пьяный до предела, исполнял под собственный аккомпанемент танец моряка, поскольку его ноги и все тело выделывали такие па, которые можно увидеть только у бывалого морского волка на ходящей ходуном палубе корабля, попавшего в
