чудовищный шторм. Я знал этого парня. Он был из Порт-Кара. Отъявленный головорез, но сейчас, когда он изображал плавание на галере, в глазах его стояли слезы. Поговаривали, что тот, кто хоть раз увидел море, ни за что не захочет оставить его, а те, кому все же пришлось покинуть море Тасса, никогда не будут по- настоящему счастливы.
Позднее к арене спустился ещё один охранник и, к восхищению девушек, начал исполнять танец охотников на ларла. К нему присоединились ещё двое-трое, в точности повторявшие как движения загоняющих зверя охотников, так и муки раненого, постепенно умирающего животного. Человек, исполнявший матросский танец, оставил арену и теперь, отойдя к дальней стене, скрытый её тенью от света факелов, не замеченный большинством присутствующих, продолжал танцевать один, танцевать для себя, возрождая в себе воспоминания о блистательной Тассе и быстрых черных кораблях – этих тарнах моря, как называют галеры Порт-Кара.
– Налей мне вина, – потребовал Хо-Сорл у Филлис Робертсон, хотя та находилась в другом конце зала, а рядом с Хо-Сорлом хватало прислуживающих за столами девушек.
В этом, однако, не было ничего удивительного, поскольку Хо-Сорл неизменно требовал, чтобы его обслуживала именно эта гордая, надменная рабыня, делавшая все, чтобы показать, насколько она его презирает, независимо от того, наливала ли она ему вино или подавала зажатую в губах виноградину.
До меня донесся удивленный голос Капруса, говорившего так, словно он сам не верит тому, что происходит.
– Через три хода я захвачу ваш Домашний Камень, – нерешительно произнес он.
Кернус похлопал своего старшего учетчика по плечу и рассмеялся.
– С Кейджералией! – сказал он.
– С праздником!
– С Кейджералией, – пробурчал Капрус, делая очередной, приближающий его к победе ход уже безо всякого интереса.
– Что это? – раздался возмущенный крик Хо-Сорла.
– Молоко боска, – пояснила Филлис. – Оно будет для тебя полезно.
Хо-Сорл зарычал на рабыню.
– С Кейджералией, – поздравила его Филлис и, повернувшись, двинулась прочь, столь победоносно покачивая бедрами, что, вероятно, удивила бы даже Суру.
Хо-Сорл выпрыгнул из-за стола и в два прыжка настиг девушку. Разбрызгивая из её кувшина молоко, он подхватил её на руки и, перебросив через плечо, не обращая внимания на градом сыплющиеся на его спину удары её кулачков, поднес девушку к Хо-Ту.
– Я заплачу разницу между стоимостью рабыни красного и белого шелка, – сказал Хо-Сорл.
Филлис вскрикнула от страха и ещё яростнее замолотила по нему кулаками.
Хо-Ту, очевидно, отнесся к предложению очень серьезно.
– Ты что, не хочешь становиться рабыней красного шелка? – обратился он к Филлис, которая из-за своего необычного положения не могла его увидеть.
– Нет! Нет! – закричала она.
– К концу завтрашнего дня она в любом случае уже может стать рабыней красного шелка, – заметил Хо-Сорл.
– Нет! Нет! Ни за что! – вопила Филлис.
– Ну что ж, вероятно, ты прав, – согласился Хо-Ту. – Где ты хочешь сделать из неё рабыню красного шелка?
– Где угодно, – ответил Хо-Сорл. – Эта арена в центре зала вполне подойдет.
Филлис заливалась горючими слезами.
– Почему ты так не хочешь, чтобы Хо-Сорл сделал тебя рабыней красного шелка? – полюбопытствовал Хо-Ту.
– Я его ненавижу! Презираю! Ненавижу-презираю! – завопила девушка.
– Держу пари, что за четверть часа я сумею изменить её отношение к себе, – сказал Хо-Сорл.
Мне показалось, что он отвел себе на это маловато времени.
– Интересное предложение, – задумчиво произнес Хо-Ту. – Ну что ж, принимаю.
Филлис умоляла пощадить её.
– Тащи её на арену, – кивнул Хо-Ту.
Хо-Сорл отнес яростно сопротивляющуюся девушка к засыпанному песком углублению в центре зала и уложил её на пол, плотно прижав коленями. Она приподнялась на локтях и переполненным ужаса взглядом по смотрела ему в лицо. Он рассмеялся и, когда она в ответ истерично закричала и, отчаянно пытаясь вырваться, начала изо всех сил молотить его руками и ногами, крепче вдавил её в песок.
Его ладонь потянулась к узлу, удерживающему её тунику. Девушка вся в слезах зажмурила глаза и отвернулась.
Однако вместо того, чтобы развязать ей узел, он приподнял девушку за плечи и усадил на песке, где она и осталась сидеть, ничего не понимая и обводя зал с настороженным недоумением.
– С Кейджералией! – рассмеявшись, сказал ей Хо-Сорл и под громкий смех зрителей вернулся на свое место за столом.
