– Отпустите ее, – велела Саша. – На колени, Дина. Волосы отпустили, я встала на колени.
– Ты – ниже всех, – поучала Саша.
– Да, госпожа.
Насмерть перепуганная, я не смела взглянуть им в глаза. Чувствовала: они наготове, ждут не дождутся, малейшая провокация – и снова бросятся на меня.
Где-то снаружи, в нескольких ярдах, застучали по решетке. Послышался властный мужской голос, здесь, в рабской обители, звучавший с особенным значением. Мы прислушались. Подняла голову и Саша.
– Сульду, – прокричал голос, – вызывают на ложе к Хаку Харану!
– Быстро, Сульда, – шепнула Саша, – Хак Харан ждать не любит.
– Да, госпожа. – Немыслимой красоты брюнетка, зардевшись от радости, бросилась прочь.
– Девушки слушают и повинуются, – откликнулась Саша.
– Вот и славно, – пророкотал голос.
– Меня, – сказала одна из девушек, – никогда ни к кому, кроме Фульмиуса, не вызывают.
Ее подруги расхохотались.
– Отойдите, – приказала Саша.
Взглянув на меня напоследок, девушки разбрелись по комнате.
– Я им не понравилась, – пожаловалась я.
– Ты очень красивая, – объяснила Саша, – естественно, они на тебя ополчились.
– Я думала, они ручные.
– Ручные – для мужчин, для хозяев. Но не друг для друга.
– Я не хочу, чтобы меня обижали.
– Тогда запомни, ты – ниже всех. Угождай им. Будь внимательна к сестрам-рабыням.
– Да, госпожа.
– Вставай. Пошли.
– Да, госпожа.
Рабыням часто позволяют устанавливать свои внутренние порядки, хозяевам нет до этого дела. В своей конуре рабыни могут жить по законам джунглей. Обычно верховодит самая сильная, самая крупная из девушек и ее приспешницы. Их власть держится на физической силе. Утвердив свое главенство, во взаимоотношения низших рабынь они не вмешиваются – пусть сами устанавливают между собой субординацию. Иногда между девушками вспыхивают отвратительные стычки. Они визжат, катаются по полу, отчаянно царапаются, лупят, пинают друг друга, дерут за волосы. А остальные – вот стыд! – забавляются, подбадривают. Бывает, самая сильная даже приказывает двум подругам драться, пока одна из них не признает себя побежденной. «Я побита, – униженно хнычет бедняжка, напуганная, исцарапанная. – Приказывай, госпожа». А потом прислуживает победительнице. Если отказывается, спор снова решается на кулаках. В этом замкнутом мирке субординация соблюдается строго. И я здесь ниже всех.
– Вот твоя каморка, – распорядилась Саша. – Здесь тебя будут запирать на ночь, когда не нужно обслуживать мужчин.
– Да, госпожа.
Крошечная, с запирающейся на засов дверью ниша рядом с большой комнатой. Влезть и вылезти можно только на четвереньках, так что выбежать из нее невозможно. Если выползешь в неурочное время, очень удобно сечь. Но самое главное, наверно, то, что, «входя» и «выходя» из своего убежища, девушка должна встать на колени и опустить голову, и это не дает ей забыть о своем рабстве. Глубина ниши около восьми футов, ширина и высота – четыре. В полный рост не встанешь. Никакой мебели, лишь тоненький красный матрац и скомканное грубое одеяло.
– Полагаю, жилище тебя устраивает.
– Да, госпожа. – Я улыбнулась. Действительно, такой роскошной клетки я не видывала. Сухо, и матрац есть. Чего же еще желать девушке? Ну, разве что цепи на шее и мехов в ногах ложа хозяина.
– Пойдем, – поманила меня Саша.
– Да, госпожа.
Обойдя бассейн, мы направились в другую комнату. Идя мимо бассейна, она показала мне железную дверцу.
– Это задняя дверь. Через нее мы вошли сюда.
– С этой стороны нет ручки, – заметила я.
– Да, – кивнула Саша, – открывается только снаружи.
Я вспомнила: там, дальше по коридору, другая дверь, около нее стоит стражник.
– А зачем же тогда, – спросила я, – в коридоре стражник? Саша взглянула на меня.
– Разве ты не видела в коридоре боковые двери?
– Видела.
– Вот их он и охраняет.
