– Там опасно. Бросай трос, прыгай в воду.
– Нет! – В испуге я затрясла головой. – Нет!
И тут он бросил на меня взгляд горианина, хозяйский взгляд. И начал спускаться.
– Да, хозяин! – закричала я, отпустила трос и бросилась в воду. Я – рабыня. Даже море не так страшит меня, как хозяин-горианин.
Вода холодная, зеленоватая. Сначала погрузившись с головой, я быстро вынырнула на поверхность.
– Держись подальше от корабля! – посоветовал кто-то из мужчин.
Я поплыла к нему. Успела отплыть на несколько ярдов от тонущего корабля – и он погрузился в воду. Меня потянуло в воронку, но как-то удалось удержаться.
Соль ела глаза, обжигала ноздри. Ничего не видно. Я выплюнула воду.
Чьи-то руки схватили меня и затащили на обломок обшивки борта корабля.
– Нас быстро подберут, – подбадривал товарищей один из матросов. Всего на обломке их было четверо.
К нам уже шли несколько кораблей из каравана.
– Погодите-ка! – встрепенулся один из мужчин. – Разворачиваются!
– Чужие корабли! – крикнул другой.
Едва удерживая равновесие, я стояла на досках. Точно! Корабли нашего каравана разворачиваются! А между ними виднеются силуэты чужих. Идут к нам.
– На караван напали! – выдохнул кто-то.
Поддерживая капитана «Сокровища Джеда», неподалеку барахтался в воде молодой помощник. Вот они нашли обломок корабля.
Мимо, прорезая волны, скользнул длинный белый плавник. Совсем рядом, и не подумав остановиться около нас, прошла легкая галера под флагом Порт-Кара. В небо взвился столб дыма – судовая катапульта дала залп. Где-то слева, вдалеке, запылал корабль. Наш, из Коса.
Отовсюду слышались сигналы горнов.
Подошли спущенные с одного из судов каравана два баркаса. На один подбирали матросов из воды, подняли на борт капитана с молодым помощником. Другой шел к нам. Четверо моих спутников поднялись на борт.
Приготовилась прыгнуть на баркас и я, но, отброшенная чьей-то рукой, отлетела в сторону.
– У нас нет места для рабынь!
– Пожалуйста, хозяин! – Я встала на колени на дощатом обломке. Грубая желтая туника промокла, облепила тело. Ни бюстгальтеров, ни белья рабыням носить не разрешается.
– Пожалуйста, хозяин! Меня втащили на баркас.
Сжавшись в комок, опустив голову, я стояла на коленях среди их ног.
Вскоре мы поравнялись с кораблем и благополучно поднялись на' борт.
Меня тут же отправили в трюм.
– Рабыня! – послышался женский голос. В трюме горела лампа.
– Прости, госпожа. – Я встала на колени. А она уже поднималась по лестнице.
– Я не буду сидеть в трюме с рабыней!
– Молчи, женщина! – раздался с палубы раздраженный мужской голос. Она попыталась откинуть тяжелый люк. Не тут-то было! Крышка задраена. Кипя от злости, женщина спустилась обратно. Я не смела взглянуть на нее.
– Прости, госпожа!
В гневе ходила она взад-вперед. Нас обеих запихнули в трюм. Обе мы женщины.
Прошел вечер, наступила ночь, а мы все сидели в трюме. Заговорить со мной моя соседка – как-никак свободная женщина! – не соблаговолила. Погасла лампа, мы остались в темноте. Бой продолжался несколько часов. Снаружи неслись крики, звуки лопающихся канатов, с палубных катапульт запускали сосуды с горючей смесью. Судно едва не протаранили – снесли несколько весел с левого борта. Затем попытались взять на абордаж, но атаку отбили.
А потом отворилась крышка люка.
– Корабль в безопасности, леди! – крикнул капитан. – Сейчас принесут поесть.
Женщина поднялась по лестнице, вышла на палубу. Вслед за ней, никем не замеченная, выползла и я.
Еще не рассвело. Палубу освещают тусклые фонари. Временами то с одного, то с другого корабля взмывали в небо пылающие сгустки, ярко вспыхивали, а потом, ровно горя, плавно, как на парашютах, опускались в воду и гасли. На воде плясали отблески горящих кораблей.
– Я в трюме больше не останусь, – заявила капитану дама.
– Я вынужден настаивать, – ответил он.
– Нет.
