– И все?
– Да, хозяин, – ответила я.
– Но в них – никакого смысла.
– Вот эти бусы, – проговорил Искандер. – Я сделал все, что мог. Если в них есть смысл, разгадывать его – не по моей части.
– Дай мне бусы, – попросил Боек из Порт-Кара. Самос протянул ему нитку.
– Обрати внимание, – рассматривая ее, заметил пират, – на частоту желтых бусинок. Каждая третья бусинка – желтая.
– Да, – пригляделся Самос.
– Почему?
– Не знаю.
– Если каждая третья – желтая, – предположил Боек, – можно сделать вывод: суть в парах бусинок, заключенных между желтыми. Смотри: вот за красной идет синяя, а здесь – красная за оранжевой. И таких сочетаний множество. Может, это буквы?
– А если цвета расположены в обратном порядке? – спросил Самос.
– Тогда, безусловно, это другая буква.
– Ключа к шифру у нас нет, – напомнил Искандер.
– Переберем все сочетания! – стукнув по столу, рявкнул Самос.
– Можно предположить, – продолжал Боек, – что послание – на горианском. Насколько мы знаем, известный нам лишь по имени, а имя это может быть вымышленным, Белизариус – горианин.
– Да? – проронил Самос.
– Смотри, – Боек внимательно рассматривал бусы, – чаще всего встречается сочетание синей и красной.
– Ну и что? – не мог взять в толк Самос.
– В горианских словах, – объяснил Боек, – чаще всего встречается буква «этта». Для начала можем предположить, что синей и красной бусинками обозначают «этту».
– Ясно.
– После нее чаще всего встречаются «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню». Дальше следуют «ар», «ина», «шу» и «хомен», ну и так далее.
– Откуда это известно? – удивился Самос.
– Выяснили, подсчитывая буквы в тысячах слов из разных рукописей.
– Это писцы высчитали? – поинтересовался Самос.
– Да, – ответил Боек.
– А зачем им это?
– Эти исследования, официально по крайней мере, проводились в пику предполагаемым секретным разработкам шифровальщиков для Сардарских ярмарок. Собирались писцы, придумывали, как упростить письменный алфавит, сделать его единообразным. Это и для обучения важно – чтобы дети учили сначала буквы, которые встречаются чаще всего.
– Я учил алфавит, начиная с «ал-ка», – усмехнулся Самос.
– Я тоже, – подхватил Боек. – А может, надо было начинать с «этгы»?
– Но это же против всех устоев! – вскричал Самос.
– Верно, – согласился Боек. – Потому-то все эти нововведения особого успеха и не имели. И все же кое-что интересное выяснить удалось. Например, высчитали не только какая буква встречается чаще, какая реже, но и точно определили, во сколько раз. «Этта», скажем, употребляется в двести раз чаще, чем «алтрон». Язык больше чем на сорок процентов состоит из букв, которые я назвал первыми: «этта», «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню».
– Не может быть!
– Так и есть. Мало того. Вместе с буквами «ар», «ина», «шу» и «хомен» они составляют больше шестидесяти процентов.
– И все же мы можем перебрать все возможные сочетания, – упорствовал Самос.
– Конечно, – не стал спорить Боек. – В таком коротком послании мы, возможно, могли бы подобрать несколько очевидных вариантов. Короткие тексты, особенно не отражающие общестатистической частоты встречаемости букв, бывает очень трудно расшифровать, даже если шифр элементарный.
– Элементарный? – переспросил Самос.
– Шифров существует великое множество. Одни основаны на замещении знаков, другие – на перестановке. Полагаю, перед нами послание, зашифрованное просто с помощью замещения.
– Почему?
– Человек по имени Белизариус прочел его почти сразу. Более сложные шифры, в которых используются ключевые слова или ключевые цифры, читают при помощи дешифровочных кругов или специальных таблиц.
