– Ты непременно освободишь меня!
– Ты – дочь торговца, – ответил он. – А дочери торговцев годятся воинам только в рабыни.
– Ты освободишь меня! – вскричала она.
– На колени! – приказал он. – Я надену на тебя ошейник.
– Хозяин!
– Принеси плеть, – бросил он кому-то из своих спутников. Она мгновенно встала на колени. Плетка не потребовалась.
Рабыня Сабина смотрела на Тандара из Ти полными восхищения, изумления и любви глазами. Вот что за человек ее властелин!
– Принеси ошейник, – приказал кому-то Тандар из Ти. В его вещах отыскали ошейник.
– Я нашел рабыню, которая мне нравится, – объявил он. – И надеваю на нее ошейник.
Ни политические интриги, ни гнев государственных мужей – все ему нипочем. Он – воин.
Отступив на шаг, он, как принято в Ти и в некоторых других городах, собираясь надеть на девушку ошейник, пригнул пониже ее голову.
– Повинуешься?
– Повинуюсь безраздельно, хозяин!
Резким движением захлопнул замок, заключив ее прелестную шею в жесткое стальное рабское кольцо, и ударом нога швырнул рабыню на пол.
– Брось меня туда, где ты держишь своих женщин, хозяин!
– Непременно, – пообещал он и, отвернувшись, зашагал из таверны.
Но, не сомневаюсь, прекрасная Сабина будет его любимой рабыней.
Один из спутников Тандара из Ти отыскал Бузебиуса и расплатился по счету.
– Оставил меня рабыней! – похвасталась мне Сабина. – Какой сильный, какой дивный! Одного боюсь – не сумею любить его как должно.
Я поцеловала ее. Женщина не может не преклоняться перед мужчиной, поступающим согласно собственной воле, даже по отношению к ней самой. Женщину восхищает сила, особенно если направлена она на установление власти над нею. Так уж заведено: мужчина приказывает – женщина подчиняется; мужчина властвует – женщина покоряется; мужчина побеждает – женщина сдается. Закон природы. Основа его – любовь. Доказательство этому – радость. Утрать мы этот закон – утратим часть самих себя.
– Удачи тебе! – крикнула мне на прощание Сабина. – Удачи вам всем!
– Удачи! – пожелала ей я.
– Удачи! – откликнулись девушки из таверны. Спутники Тандара из Ти уже стояли у выхода.
– Придется пороть тебя, рабыня? – спросил один из них.
– Нет, хозяин! – И Сабина бросилась за ними. Мы смотрели им вслед.
– Пора, – объявил Клитус Вителлиус, – и нам двигаться в Курулен.
Я робко коснулась его колена.
– Прошу тебя, хозяин!
Он взглянул почти нежно. По-моему, ему было грустно.
– Ну, хорошо. – Знаком он указал, в какой альков мне идти. В алькове я сбросила с себя уличную тунику. Он задернул
занавеску.
– Сколько раз, – беспечно прощебетала я, – в этом самом алькове служила я клиентам Бузебиуса.
Он обнял меня – так нежно, что прикосновение его меня испугало.
– Мне будет не хватать тебя, Дина.
– На свете много девушек.
– Да, – проговорил он. – Девушек много.
– Ты скоро забудешь меня. Он взъерошил мне волосы:
– До самой весны все еще будут коротковаты.
– И это снизит мою цену, – ввернула я. Он поцеловал меня.
– Придешь посмотреть на меня в клетке?
Девушек часто выставляют перед торгами в клетках на всеобщее обозрение, в Курулене – почти всегда.
– Нет, – ответил он и снова – мягко, нежно – поцеловал меня.
– Оставь меня себе! – взмолилась я вдруг.
– Нет.
