Это он о том, как этим утром я отдалась воину.
– Я рабыня, хозяин. И над собой не властна.
– Знаю, – ответил он. – Так почему же я разозлился?
– Не знаю, хозяин.
Снова рука его коснулась меня, снова я вскрикнула.
– Не двигайся! – предупредил он.
– Пощади свою рабыню, хозяин! – умоляла я.
Одно прикосновение – и снова от возбуждения помутилось в глазах – вот-вот забьюсь в судорогах, закричу. Но я застыла рядом с ним, замерла, окаменела.
– Ты не имеешь значения, – сказал он.
– Нет, хозяин.
– Всего лишь ничтожная рабыня.
– Да, хозяин.
– Тебя можно купить или продать на любом рынке за горсть медяков.
– Да, хозяин, – вторила я.
– Так почему же ты столько для меня значишь?
– Не знаю, хозяин.
– Можешь двигаться, рабыня, – смилостивился он. Я прильнула к нему с безудержным криком.
– Вот видишь, женщины Земли – прирожденные рабыни.
– Да, хозяин, – с плачем согласилась я.
– Ты просто обычная девка.
– Да, хозяин, – проворковала я.
Вцепившись в него, я принялась целовать, лизать его под подбородком, плакала, смеялась, бешено извиваясь, все крепче сжимала его в объятиях.
– Обычная девка, – повторил он. – Обычная рабыня. Залитой слезами щекой я прижалась к его мощной груди,
кожу щекотали жесткие волоски.
– Да, хозяин, – шептала я.
– У тебя даже имени нет.
– Нет, хозяин.
– Что может значить безымянное животное?
– Ничего, хозяин.
– Что в тебе такого?
– Не знаю, хозяин.
– И все же ты прелестное животное.
– Спасибо, хозяин.
– И я покорю тебя.
– Ты давно уже покорил меня.
– Я покорю тебя снова.
– Каждый раз, когда ты смотришь на меня или прикасаешься ко мне, ты покоряешь меня снова и снова. – Прижавшись щекой к его груди, я обнимала его в темноте. – Ты покорил меня, хозяин, целиком и полностью. Я – твоя рабыня.
– Может, дадим моей рабыне имя?
– Как угодно хозяину.
Взяв за плечи, он приподнял и повернул меня на спину, придавил своим телом, вжал спиной в меха. Руки его обвили меня. Тело мое приняло, поглотило его. Я застонала.
– Не двигайся! – велел он.
– Да, хозяин, – умирая от нетерпения, покорилась я.
– Я дам тебе имя.
Беспомощная, я лежала в темноте узницей в его железных объятиях и ждала – как меня назовут.
– Ты самая обычная, – размышлял он, – ничего особенного в тебе нет. Значит, и имя надо придумать незначащее, простое и скромное, чтобы подходило для такой ничтожной, никчемной, невежественной клейменой рабыни, как ты.
– Да, хозяин.
