– Разве можно быть жестоким к рабыне? – удивился он.
– Да, – согласилась я. – Разве можно быть жестоким к рабыне?
– Ты плачешь?
– Прости, хозяин.
Мы лежали, обнявшись, в темноте. Он запретил мне двигаться. Шум утих – деревенские парни угомонились, потеха закончилась. Моих сестер-невольниц снова ждут рабские путы.
– Как тебя звали там, у варваров? – спросил он.
– Джуди Торнтон, хозяин, – ответила я.
– Как ты попала ко мне?
– Ты отвоевал меня в схватке, хозяин, и сделал своей рабыней.
– А, да. – Вспомнил все-таки! Вот зверь! А я – в его руках, нагая, беспомощная.
– У варваров такие сложные имена.
– Это два имени, хозяин, – пояснила я. – Мое имя – Джуди, фамилия – Торнтон.
– Варварство.
– Да, хозяин.
– Мне не нравятся эти имена. Ты не будешь носить их.
– Да, хозяин. – Наверно, слишком уж непривычно, слишком по-варварски звучат для горианина эти имена.
– А как звали твоего хозяина-варвара?
– Не понимаю, хозяин.
– Ну, того варвара, которому ты принадлежала на Земле? Может, взять его имя?
– Но на Земле я никому не принадлежала, хозяин. Я была свободной.
– На Земле таким женщинам позволяют быть свободными?
– Да, хозяин.
– Что за мужчины на Земле?
– Не похожи на гориан, хозяин.
– Понятно. Они счастливые? – Нет.
– А женщины там счастливы? – Нет.
– Понятно. А земные мужчины не считали тебя красивой, не хотели тебя?
– Они слабые. Я и не знала, что значит быть желанной, пока не попала в этот мир. – Я стиснула его в объятиях. – Только в руках настоящих мужчин, таких, как ты, хозяин, я поняла, что значит быть женщиной.
– Можешь двигаться, – разрешил он.
Я с криком забилась в судорогах в его объятиях.
– Стоп! – сказал он.
– Хозяин! – вырвалось у меня.
– Не двигайся.
Я взвыла от отчаяния. Какая жестокость!
– Да, хозяин!
Он довел меня до той точки, когда малейшее движение способно повергнуть в самое невероятное, самое фантастическое состояние из всех, что когда-либо довелось познать женщине, в состояние, в котором вся она – и душой и телом – покорена, целиком и полностью подчинена мужчине, в тот пароксизм самоуничижения, в тот немыслимый экстаз, что зовется оргазмом рабыни.
– Я должен выбросить тебя из головы. Я застонала.
– Какое на тебе клеймо? – спросил он.
– Цветок рабынь, дина! – выкрикнула я. Как он сказал сейчас? «Ты самая обычная. Ничего особенного в тебе нет. Значит, и имя надо придумать незначащее, простое и скромное, чтобы подходило для такой ничтожной, никчемной, невежественной, клейменой рабыни, как ты».
– Дина! – выкрикнула я.
Тело его начало совершать плавные движения.
– Позволь мне кончить! Позволь мне кончить, хозяин! – исходила я криком.
– Нет, – был ответ.
Что за мука! Изо всех сил пыталась я не шевелиться.
– Я дам тебе имя.
