припасами.
— Никогда! — решительно прошептала леди Флоренс. — Я — свободная женщина!
Я тряхнул плетью.
— Нет! — быстро сказала она. Затем так же быстро натянула через голову короткую та-тееру. Потом отошла от меня к стене стойла и постаралась одернуть пониже подол своей одежды. По бокам туники были разрезы. Леди Флоренс испуганно взглянула мне в лицо, почти прижавшись спиной к задней стене стойла.
— Почему ты все это проделываешь со мной? — спросила она.
Теперь на леди Флоренс, моей бывшей хозяйке, красовался наряд конюшенной девицы.
— Как тебе нравится наряд? — спросил я, не отвечая на ее вопрос.
— Пожалуйста, дай мне надеть что-нибудь другое, — попросила она.
— У тебя уже есть, что надеть, — заметил я.
Она застонала.
— Как ты себя чувствуешь в этом наряде? — спросил я.
— Пожалуйста, Джейсон, — взмолилась моя пленница.
— Почувствуй это на своем теле, — посоветовал я, — его текстуру, его значение… как он облегает тебя!
— Джейсон!
— Закрой глаза, — продолжал я, — обрати внимание на свои ощущения, на ткань, из которой сшит этот наряд, на то, какой он короткий и уютный. Почувствуй, что этот наряд диктует женщине, которая его носит.
Леди Флоренс вздрогнула.
— Ты будешь бить меня кнутом? — спросила она.
— Да, — ответил я.
Она снова вздрогнула и открыла глаза.
— Что заставляет чувствовать тебя этот наряд? — спросил я.
— Я впервые надела такую одежду, — прошептала она.
— Как ты себя чувствуешь в ней?
— Уязвимой, — проговорила она, — беспомощной!
— Еще? — подбодрил я.
— Не заставляй меня говорить об этом.
— Говори, — настаивал я.
— Теплой и чувствительной, — произнесла она шепотом.
Я улыбнулся. Это обычные чувства, которые вызывает наряд рабыни, как правило короткий и открытый внизу. Было установлено, что женщина, облаченная в такой наряд, обычно может быть доведена до оргазма гораздо быстрее, чем одетая более традиционно. Наверное, именно поэтому хозяева часто одевают своих рабынь в такой наряд. Вот два других свойства этих нарядов — во-первых, они учат женщину, что она рабыня, а во-вторых, откровенно и изысканно выставляют напоказ ее красоту.
— Что ты собираешься делать со мной, Джейсон? — спросила она. — Нет! Только не это…
Она заплакала.
— Пожалуйста, нет!
— Я выиграл много схваток, за которые не получил достойного вознаграждения, — проговорил я.
— Не надевай на меня ошейник, — молила она. — Пожалуйста, нет!
Леди Флоренс прижалась к стене стойла. Стоя совсем близко от нее, я приложил ошейник к ее горлу, но еще не застегнул его.
— Прости, — плакала она. — Пожалуйста, Джейсон, не застегивай ошейник!
— Ты помнишь Телицию? — спросил я.
— Не застегивай ошейник…
— Ты помнишь Телицию?
— Да, Джейсон.
— Она нравилась мне, — сказал я, — ты продала ее.
— Нет! — зарыдала леди Флоренс, в то время как ошейник защелкнулся на ее горле.
Затем я бросил ее к своим ногам и присел рядом с ней. При помощи цепи привязал ее на месте. Потом поднялся. Она, стоя на коленях, со слезами на глазах, взглянула на меня, дрожа, трогая маленькими руками цепь, прикрепленную теперь к ее ошейнику.
— Я — леди Флоренс, — произнесла она, не веря в происходящее, — ты заковал меня у своих ног, как конюшенную девицу!
— Я выиграл много схваток, за которые я не получил достойного вознаграждения, — повторил я. — Мне нравилась Телиция, которую ты продала.
— Что ты собираешься делать со мной?
— Я хочу получить от тебя удовольствия, которых ты лишала меня.
— Ты собираешься заставить меня выполнять обязанности Телиции и других рабынь?
— Именно.
— Я не могу делать это, — заявила леди Флоренс. — Я — свободная женщина.
Присев рядом с ней, я повалил свою бывшую госпожу на солому, потом рывком задрал ее одежду до бедер.
— Я буду служить тебе, как рабыня, — в ужасе проговорила она.
— Будешь, и много раз!
Леди Флоренс лежала в моих объятиях.
— Ты много раз обошелся со мной как с рабыней, — упрекнула она.
— Да, — согласился я.
— Приласкай меня опять…
— Как свободную женщину?
— Нет, — ответила леди Флоренс, левой рукой двигая цепь на ошейнике, — как рабыню.
— Ты просишь об этом?
— Да, — ответила она.
— Что значит да? — потребовал я продолжения.
— Да, господин, — проговорила леди Флоренс.
— Господин… — прошептала она.
— Чего тебе? — спросил я.
— Сколько сейчас времени, как ты думаешь?
— Я думаю, сейчас около двух часов, — ответил я.
Лампа прогорела, и мы лежали в темноте.
— Позволь своей девочке сделать тебе приятное еще раз, — попросила леди Флоренс.
— Очень хорошо, — сказал я и сжал ее.
— Ай!
— Ты уже готова? — изумился я.
Леди Флоренс задрожала в моих руках. Я понял, что она разгорячилась в ожидании моего прикосновения.
— Эй, там! — услышал я. — Не двигаться!
Мы отпрянули друг от друга.
— Не двигаться! — повторил голос.
Над нами зажглась лампа без абажура. Мы, лежащие на соломе, оказались в ее ярком свете. Женщина задохнулась и поджала под себя ноги.
— Хорошенькая! — произнес кто-то.
Я напрягся.
— Не двигаться, — предупредил другой голос.
В тумане я разглядел пятерых мужчин в нескольких футах от нас. Трое из них держали в руках натянутые арбалеты. Их стрелы были направлены на меня.
