– Глупый ты... Затем. Многие так делают. А отец хочет внука. И чтоб от порядочного человека. Может быть, я рожу второго Тезея?
– Странные вы...
– Ты против?
– Я? нет! то есть...
– Так нет или да? Ты не подумай, я не напрашиваюсь. Если не хочешь, говори прямо.
– А почему бы твоему отцу попросту не выдать тебя замуж? Если он так сильно хочет внука?!
– Нет, ты все-таки глупый. Попросту... если бы все было так просто! Чтоб меня замуж выдать, нужно разрешение басилея Тиндарея. А он его никогда не даст. У отца не меньше прав на спартанскую басилевию, у отца пятеро сыновей и я, а у Тиндарея остались одни дочери. Пифия сказала: их будущие браки прокляты Афродитой. В свое время, разрешая вернуться из изгнания домой, отца вынудили дать клятву: его сыновья никогда не станут претендовать на венец. А дочь выйдет замуж лишь по выбору басилея Тиндарея.
– Он уже выбрал?
– Нет. Он хочет, чтобы я стала жрицей в храме Артемиды Прямостоящей. Это значит: обет безбрачия. А отец хочет внука... хочет успеть...
– Не надо, Пенелопа. Не плачь. И пожалуйста: не приходи ко мне сегодняшней ночью. Я тебя очень прошу...
– Хорошо...
– Ты меня не поняла. Если ты придешь, я могу не удержаться. Ты лучше скажи отцу, что родишь ему внука. Обязательно. И – от порядочного человека. От меня. Итака не очень далеко от Спарты, я пошлю корабль, и твой отец узнает одним из первых: у его дочери Пенелопы и зятя Одиссея родился мальчик. Вылитый дедушка: смеется и ест за троих!
– Рыжий... что ты говоришь, рыжий!.. а Елена?
– А что Елена? Пусть старушку берет кто угодно – не жалко!
– Ты еще глупее, чем я думала. Я буду молиться, чтобы тебе удалось вернуться на свою Итаку. Басилей Тиндарей никогда не разрешит тебе взять меня в жены. Он загонит меня в храм Артемиды, но я буду молиться и там. Ты просто не понимаешь, кто такая Елена... что значит для женщин Спарты: жить рядом с Еленой! Всегда вторые, всегда... мужья на ложе, в час любви, вспоминают ее: шла мимо! глянула искоса! на крепостной стене стояла! Старики пускают слюни: кудри! златые кудри! Юноши изощряются в глупостях: ей расскажут! она улыбнется! Мальчишки играют в Елениных женихов; девчонки делают прически под Елену... Я сама делала! И так: год за годом, поколение за поколением! ты ничего не понимаешь, рыжий...
– Я сумасброд. Я не умею понимать. Я вижу, чувствую и делаю. Я увезу тебя на Итаку. И пусть рожденная из яйца Елена, дочь Зевса и Леды-спартанки, лопнет от зависти!
– Она не дочь Леды... вас всех одурачили. Это сказка, для легковерных простаков. В нашей семье скрывают правду.
– Чья же она дочь? Горгоны Медузы? Ехидны?!
– Елена – дочь Зевса и Немезиды.
– Что?!
– Что слышишь. Елена – дочь молнии и возмездия.
– ...в нашей семье знают: Немезида скрывалась от влюбленного Зевса. Рыбой делалась, львицей. Гусыней – и тогда ее настиг олимпийский лебедь. Отец смеялся: гусыня, а хуже кукушки – Елену-то в чужое гнездо подкинула! Еще в детстве мальчишки из-за нее дрались. Потом ее Тезей похитил... была война. И вот: сейчас... Уезжай, рыжий! пожалуйста! я тебя очень прошу!
– Уеду. Вместе с тобой.
– Басилей Тиндарей никогда не разрешит...
– Разрешит. Он просто еще не знает, что разрешит. Но узнает. И скоро.
– Рыжий...
Эвриклея, до того мирно шедшая позади вместе с толстой стряпухой, вдруг ускорила шаги. Догнала; мимоходом присела, взяла что-то из-под ног Пенелопы. Одиссею послышался недовольный свист, но спросить у няни – что? зачем?! – он не успел. Сумерки дрогнули, острее запахло чабрецом, и незнакомая женщина выступила из сиреневой мглы.
Вторая Пенелопа.
Только в зрелости.
– Забирай ее и уезжай, – глядя рыжему прямо в глаза, сказала нимфа Перибея, некогда выбравшая пожилого весельчака-изгнанника, чтобы родить ему пятерых сыновей и одну дочь. – Завтра же. Иначе будет поздно.
Ответить Одиссей не успел.
Долинная нимфа приложила палец к губам:
– Молчи. И вот что, – повернувшись к дочери. – Поблагодари эту мистиссу [61]. Я бы не успела. Говорила же тебе: придержи язычок...
