– Вы знаете, КТО Я! – гремело отовсюду, обрушиваясь на слушателей; и 'Я' звучало как 'Мы'. – Внемлите: вы под Опекой, и нет опеки надежней! Великой Бхаратой должны править законные цари из рода Куру, а не рвущиеся к трону сыновья Панду, которые напрасно гордятся небесным родством!
Тишина.
Благоговейная тишина и терпеливое ожидание: цари с советниками внимают словам Баламута.
– Однако даже суры не могут остановить обряд, если Закон соблюден. Вооружитесь надеждой и терпением! К чему война, кровь и насилие? Лучше вспомните слова мудрого Дроны, лучшего из брахманов: если 'Рождение…' не завершается согласно предписаниям – это значит, что богам не угоден новый Махараджа!
Тишина.
Пляшут тени на стенах.
– Вспомните, благородные мужи: что входит в 'Рождение Господина'? Обильные жертвоприношения и молитвы, колесничные состязания, ритуальный захват скота, игра в кости… Вот оно! Игра в кости! Вы понимаете меня, достойные?! Уже сейчас Юдхиштхира, старший из братьев-Пандавов, готовится встряхнуть стаканчиком! С детства обуянный страстью к азартным играм, он наводнил Индроград знатоками 'счета и броска': он осыпает их дарами, кормит и поит, желая постичь все премудрости до единой! Вы понимаете, куда я клоню, обильные добродетелями?!
Пляшут тени.
Пляшет улыбка на устах Кришны.
Пляшет в воздухе указующий перст, и мнится: он упирается в каждого из собравшихся, и еще в потолок упирается он; и еще – в небо.
– Разве забыли вы о родном дяде Бойца-наследника? О брате царицы Гандхари?! Об известном в трех мирах Соколе-гандхарце по прозвищу 'Китала'?! Кто-нибудь слышал о его проигрышах? – нет, нет и еще раз нет! Пандавы упрямы, а старший из них азартен? – отлично! В ослеплении куража можно проиграть многое…
Кончена пляска теней.
Недвижим пол; угасло пламя.
И Черный Баламут, как ни в чем не бывало, дремлет в кресле.
Молчание.
Лишь слегка потрескивает желтое пламя в масляных светильниках. Совет думает. Совет сравнивает. Совет…
– Мы благодарны тебе, Кришна, – колоколом прогудел под сводами голос Грозного. – И впрямь война с близкими родичами – гиблое дело. Я… прошу прощения, сиятельный раджа! – вдруг смущенно спохватился седой гигант. – Дозволено ли мне будет продолжать?
– Продолжай, Грозный, – грустная усмешка тронула губы Слепца. – Все знают: ты – не только мои глаза, но и уста. Продолжай без стеснения.
На мгновение замявшись, патриарх Города Слона вновь заговорил:
– Пусть Пандавы затягивают время, вербуют союзников и готовят обряд. Пусть Арджуна предается аскезе в надежде заполучить все небесное оружие разом, как старьевщик мечтает забрать оптом все обноски столицы; пусть Юдхиштхира мечет кости. Мы промолчим. Мы будем крепить державу и ждать. Кришна прав. А если Пандавы думают, что время работает на них – они глубоко ошибаются! Я знаю, они рассчитывают не только на союзников и оружие Арджуны. Они надеются также, что я за это время совсем одряхлею, а то и вообще отправлюсь в обитель Индры; что одной серьезной заботой у них станет меньше. Но они просчитались! В случае чего, Город Слона давно способен обойтись без Грозного – но и я не собираюсь покидать этот бренный мир! Мой отец, раджа Шантану, даровал мне право самому выбрать день и час моей смерти! Что ж, я тоже подожду. Времени у меня достаточно: побольше, чем у юных выскочек. Да и Боец молод – куда спешить?
Грозный гулко расхохотался и подвел итог:
– Мы будем ждать.
– Ну, что там, Карна?! – тринадцатилетний сын Дроны ждал Ушастика во дворе, едва не подпрыгивая от нетерпения.
– Решили погодить, Жеребенок. Войска остаются в казармах. Войны не будет, – Карна решил опустить подробности, которые, к тому же, наверняка не слишком интересовали его юного друга.
– Зря! – искренне огорчился Жеребенок, еще только обещавший вырасти в матерого Жеребца. – Небось, эти бы не церемонились!
– Это точно, – согласился Карна.
– Слушай, Карна… – глаза мальчишки загорелись шалым огнем, какого никогда не пылало во взгляде его строгого отца. – А давай вместе их разнесем?! Вдвоем! Ты и я. Да мы от их Твердыни камня на камня не оставим – никакого войска не надо!
– И не совестно? – притворно насупился Карна. – За что ты их так не любишь?
– А ты? – сын Дроны был скор на язык. – Скоро на шею сядут, в рот удила сунут – что, мало?!
– В самый раз, – вздохнул Карна.
Возразить было нечего.
– Так давай! Раз войска в казармах – мы сами…
– Нельзя! – досадливо стукнул кулаком по колену Карна. – Забыл, что ты – брахман? А брахманы могут лишь защищаться; и то не всегда.
