Вот только верховный жрец храма по секрету рассказал капалике перехожему: дескать, изображение Опекуна в главной зале просияло при известии о ста сыновьях, и дало трещину, когда возвестили о дочери Слепца. Вьяса же, наоборот, хитро ухмылялся и, кажется, был вполне доволен результатом.
Впрочем, довольны были все, исключая божий образ.
И несчастную Мадру.
В тот самый день (и чуть ли не в тот самый час), когда жрецы под руководством Вьясы извлекали из ларцов вопящих младенцев, царица Кунти во второй раз разрешилась от бремени. Мальчишкой, ничуть не похожим на первенца – громогласным крепышом с красным личиком, перекошенным от недовольства всем миром.
Мальчика назвали Бхимасеной – Страшным Войском; или сокращенно Бхимой – Страшным.
Что называется, не в бровь, а в глаз!
Когда Кунти забеременела в третий раз, и последние сомнения, в каком положении находится царица, исчезли, терпению Мадры пришел конец. Она ходила за мужем тенью, живым укором, символом скорби – заставив-таки Альбиноса разговориться.
– …Ты представляешь, подруженька: все ублю… то бишь детки этой стервы – сыновья богов!
– Да врет она, Радость моя! И тебе, и мужу! Небось, спуталась с водоносом или сотником дворцовой варты, а супругу наплела…
– Ой ли, милая? А вдруг не врет?! Говорит: когда-то давно во дворце ее приемного отца гостил этот странный мудрец Дурвасас…
– Юродивый Дурвасас? Ипостась Шивы?!
– Да, только т-с-с-с! Так вот, Кунти тогда определили гостю в услужение, и эта подстилка так ублажила юродивого, что обрела дар! Мантру, которой можно вызвать любого бога, и бог должен будет сделать ей ребеночка!
– Мантру-шмантру! – фыркнула Гандхари. – Потом вместо бога является все тот же Дурвасас в другом обличьи, или еще какой похотливый бычара…
– Нет, ты до конца дослушай! – Мадра уже готова была обидеться, и жена Слепца умолкла. Ей и самой стало интересно. – Оказывается, узнав о проклятии, Кунти наедине поведала мужу о своей мантре, и тот разрешил ей воспользоваться – не оставаться ж ему совсем без потомства! А тут все-таки боги, не шиш гулящий! И какие боги! Локапалы-Миродержцы! Первенец – от Петлерукого Ямы, второй – от Ваю-Ветра; а сейчас она носит чадо самого Индры-Громовержца!
– Так прямо перуном и любил! – съязвила Гандхари, которая, хотя и была верна Слепцу, но все же на миг позавидовала Кунти, способной заполучить в свою постель всю Свастику Локапал! Это если, конечно, верить бабьим россказням…
– Думаешь, Альбинос из простаков?! – хитро улыбнулась Мадра. – Он сразу после рождения первенца заказал доверенному брахману обряд распознавания! И все подтвердилось!
– А ты-то чему радуешься, дуреха? – удивилась вдруг Гандхари, только сейчас обратив внимание на преобразившееся и прямо-таки сияющее лицо Мадры.
– Муж сказал, что пора и мне родить ему наследника. Обещал поговорить с Кунти: пусть поделится дарованной мантрой.
Мадра-Радость вскочила и закончила во весь голос:
– А не захочет делиться, жадина, – он ей прикажет!
Кунти долго увиливала, но в конце концов ей пришлось уступить велению супруга. Впрочем, хитрая царица и здесь нашла лазейку: передала Мадре не всю мантру. Первые слова неразборчиво пробормотала сама и быстро оставила покои младшей жены: вызывай, мол, раз супруг желает, но в другой раз и не мечтай!
Рассерженная Мадра, понимая, что второго случая не представится, вызвала сразу двоих – Ашвинов- Всадников, божественных лекарей!
И потом очень жалела, что нельзя это дело повторить.
Естественно, зловредная Кунти заявила, что одного пришествия с Мадры вполне достаточно. А узнав о близнецах, совсем взбеленилась, в результате чего всякие надежды на повторный визит небожителей у Мадры улетучились.
Нет – так нет. Даже супруг вскоре отступился, не надеясь переубедить старшую жену-упрямицу. Особенно после того, как своенравная царица заявила напрямик: она и младшей жене мантру не даст, и сама больше ни с кем не ляжет, потому как с мужем нельзя, а богов с нее хватит! И вообще: женщина, побывавшая более чем с тремя мужчинами – это уже шлюха, а она шлюхой быть не желает!
Вскоре Кунти родила беловолосого мальчика, нареченного Арджуной – Серебряным; позже разрешилась от бремени и Мадра, родив двух близнецов – Накулу и Сахадеву.
Альбинос, казалось, успокоился: детей у него теперь было – завались (хоть и далеко до плодородия Слепца)! Пред людьми он считался честным отцом, по закону – соответственно, ибо и сам был рожден вследствие подобного обычая; ад не грозит – гуляй-веселись!
Но шли годы, проклятие лани и связанный с ним страх смерти мало-помалу стирались в памяти раджи, в то время как плоть настойчиво требовала своего. В последнее время Мадра все чаще ловила на себе безумно-вожделеющие взгляды собственного мужа; царица всякий раз обмирала, боясь ответить взаимностью.
Тогда Альбинос наверняка не удержался бы…
– …и вот вчера он не утерпел. А Мадра не смогла – или не захотела его удержать. Проклятие исполнилось. И Кунти отчасти была права, обвинив младшую жену в смерти мужа. Но если на Мадре и была вина, она уже чиста от любой скверны, пройдя сквозь врата Семипламенного и последовав за супругом в рай…
