– Дверь… А ведь верно! Точно, Волчебрюх! Или еще кто-нибудь из этой пятерки уродов! Наверняка прячется где-то рядом и хихикает, зар-раза… Пошли, отыщем и вздуем гада!
– Пошли! Я ему эту жабу знаешь куда засуну?..
На ходу изощряясь в планах мести злокозненным Пандавам, Боец с Бешеным выбрались из своих покоев в коридор. Он пустовал, но это нисколько не смутило юных мстителей, ретиво продолживших поиски. При этом Бешеный решительно сжимал в руке жабу (бедная сучила лапками, выквакивая проклятия в адрес мучителя), явно намереваясь использовать ее по назначению.
– Может, он во двор вышел? Чтоб еще одну поймать? – предположил Боец; и братья, не сговариваясь, устремились во внутренний двор.
Двор, словно подойник коровницы, оказался заполнен молочно-белым предутренним туманом. Здесь тоже никого не было, а если и был, то прета с два его увидишь в этом молоке!
Дальнейшие поиски представлялись бессмыслицей. Но уйти просто так, оставив врага безнаказанно веселиться где-нибудь в укромном уголке?! Боец и Бешеный молча переглянулись, затем разом нырнули в тень крыльца черного хода, присели там и затаились.
Скоро шутнику-жаболову надоест прятаться. Он решит, что сыновья Слепца ушли, сунется к крыльцу, желая вернуться в здание – и поплатится за все свои прегрешения!
Ох и поплатится – пекло всплакнет по несчастному горючей смоляной слезой!
Ждать пришлось недолго. В тумане мелькнула смутная тень, пелена вокруг гостя мигом выцвела, будто от жгучей ласки солнечных лучей… Но почти сразу туман сомкнулся: тень направилась почему-то не к крыльцу, а дальше, в сторону дворцового антахпура.
Да и сама тень вызывала определенные сомнения; кравшийся в тумане человек был на голову выше любого из братьев-Пандавов.
– Карна! – тихо ахнул Боец, вглядываясь. – Куда это он?
– Куда-куда! – взволнованно запыхтел ему в ухо Бешеный. – Видишь же: на женскую половину пробирается! Небось, шлюхи обрыдли – подавай служаночку!
– Ну, бабник! Ну, дает! Слышь, Бешеный, айда подглядим – к кому он пошел?
– Айда! – и братья тихой стопой двинулись за силуэтом старшего друга.
Отпущенная на волю полузадушенная жаба торопливо зашлепала прочь.
Друг-Ушастик действительно направлялся к антахпуру. Как и предполагалось, он миновал парадный вход, юркнув в неприметную низенькую дверку у заднего крыльца.
Последовать за Карной внутрь царевичи остереглись: старший приятель наверняка знал, куда шел, а Боец с Бешеным в антахпур захаживать стеснялись – что они, маменькины детки, что ли?! Ломиться же наугад с риском всполошить весь этот курятник братьям улыбалось мало.
– Сейчас они наружу выйдут! – шепнул Боец, подмигивая со значением. – Не будут же они прямо там! Вот тогда и увидим, кого он подцепил…
Бешеный согласно кивнул, и братья притаились в увитой плющом беседке напротив – туман стремительно редел, и только дурак, вроде гадов-Пандавов, стал бы торчать у всех на виду.
Карна отсутствовал примерно четверть мухурты[14]. Потом дверца чуть слышно скрипнула, и из проема возникли двое. Естественно, второй была женщина. Вот только, к изрядному удивлению царевичей, она менее всего походила на юную красотку, спешащую на свидание с неутомимым сутиным сыном.
– Собери вещи, а слуги пусть подготовят колесницу… обе колесницы! – долетел до братьев свистящий шепот Карны. – И чубарых не запрягать! Ясно?!
– Да как же это, сынок?! За что?!
– За то, мама… Вот она, царская благодарность за верную службу! Отец к ним всей душой, а они его – в казематы! Здесь, во дворце, в тюремном подвале сидит – я проследил. Ладно, не бойся, я папу вытащу! А ты, главное, колесницы держи наготове и вещи собери. Еды дня на два, деньги, какие есть, драгоценности… оружие. Ну, что еще – сама решишь. Только имей в виду: кони не двужильные! Жди нас у въезда в наш квартал примерно через час… Если обломится – тогда у окружной дороги, за караван-сараем Хромого Мадху.
– Ой, горе горькое! Как же ты один-то отца выручать будешь, сынок? Убьют тебя, или повяжут… – всхлипнула женщина.
– Шиш я им дамся! – зло оскалился Карна. – Даром, что ли, у ихнего клятого Наставника Дроны всю науку превзошел?! Не плачь, мам, все будет путем. Лишь бы удрать подальше от этого Хастинапура, пишач его заешь… А там посмотрим. Ну ладно, иди.
– Хорошо, – женщина покорно кивнула. – Только… – она на мгновение задержалась. – Береги себя, сынок! Один ты у нас с папой, один как перст! И не зашиби кого ненароком – грех ведь…
– Постараюсь, мама, – волчий оскал превратился в улыбку. – Буду осторожным. Лишних не убью, ног не промочу; и теплое молоко по вечерам. Ты б шла, времени и так в обрез.
– Бегу, бегу, – и женщина заспешила прочь.
Карна проводил мать долгим взглядом, а потом решительно направился к восточному крылу дворца, где находился арсенал.
Там же неподалеку располагались и тюремные подвалы.
Две тени выскользнули из беседки и, прячась, направились следом.
В основной арсенал ты идти раздумал: там у дверей всегда дежурили, по меньшей мере, четверо бдительных стражей. Да и не нужны были тебе все эти залежи длинных строевых пик, ростовых щитов, бердышей с полулунным лезвием, дротиков, доспехов…
