Да и внуки… так их звал лишь Дед, и то про себя. Для остальных они считались племянниками.
Створки дверей разошлись в разные стороны, и Грозный увидел Слепца. Раджа шел строгий, прямой, тяжелые руки его лежали на плечах двух старших сыновей, и глазенки Бойца с Бешеным прямо-таки лучились ненавистью.
Ненавистью к нему, к Гангее Грозному.
А сам Гангея был счастлив. Лишь сейчас он всем сердцем ощутил, что означает на самом деле несостоявшийся побег Первого Колесничего. Нет, не разрушение предположений, в которые так удобно было верить!.. не преступное своеволие при потакании царевичей; нет, нет и трижды нет! Просто Дед Кауравов слишком привык всегда оказываться правым. Вот и сейчас, когда выстроенный им храм рухнул – он в первую голову почувствовал себя взбешенным, поддавшись губительным страстям вместо того, чтобы оглядеться и успокоиться.
Дернуть кончик седого чуба, улыбнуться во весь рот, заставив ненависть во взоре правнуков смениться изумлением… Былой Гангея смотрел на мир из глазниц старого владыки; порывистый юноша, способный завалить рыбачку на дно челна, даже не задумавшись о последствиях, и дать тяжелейший обет; и отказаться от счастья в пользу отца.
Внук и правнуки шли к Деду через всю залу.
Рослые, тяжкоплечие, налитые силой… что с того, что один слеп, а двое других еще малы?!
Наша порода.
Наша.
Лунная династия.
– Мне сказали… – начал было Слепец, демонстративно забыв испросить у старшего родича позволения начать, но Грозный перебил внука:
– Тебе сказали лишь часть правды. Умолчав о главном: до сегодняшнего дня я всерьез подозревал тебя в тайном убийстве твоего брата Панду, а также в многократных покушениях на братних сыновей. Цель: устранение угрозы единоличному царствованию и наследованию трона Бойцом! Средство: этот всецело преданный тебе человек (кивок в сторону Первого Колесничего) и его юный сын, фаворит твоего первенца. Для этого я и велел арестовать обоих, дабы лично провести допрос и узнать правду.
Слепой раджа умел держать удар. Грозный тайно восхитился невыразительностью лица внука; лишь пальцы резко сжались на детских плечах, не позволив Бойцу с Бешеным вслух оскорбить Деда.
Мальчишки еле слышно зашипели от боли, разом прикусив языки.
Да еще поднял голову от холодного пола татуированный сын Первого Колесничего.
– Я слушаю, – ледяным тоном заявил Слепец. – Продолжай, Дед. Или нам лучше остаться наедине?
И Грозный покачнулся, как от пощечины.
– Я продолжу, – в монолите голоса Гангеи еле заметно змеились трещины. – Я продолжу, потому что здесь все свои. Ты, законный владыка Города Слона; твои наследники, один из которых воссядет на отчий престол из дерева удумбара, а сотня других примет бразды правления в иных городах Великой Бхараты; и, наконец, верные из верных, незаслуженно оскорбленные… мной.
– И ты, о лучший из знатоков Закона, – еле заметно кивнул слепой раджа. – Ты тоже здесь.
– Да. Но я не вечно буду здесь, что бы ни думали вы все по этому поводу. Ты знаешь, я дал обет и честно выполнил его. Поэтому я так и не свершил 'Конского Приношения' и 'Рождения Господина', хотя меня дружно подталкивали к этим обрядам. Не свершишь их и ты, по известным нам обоим причинам. Но твой старший сын… возможно. И Великая Бхарата вновь станет Великой Бхаратой!
Грозный помолчал, прежде чем добавить:
– Да, станет. По нашей воле, а не из прихоти взбалмошного небожителя, чье покровительство уже стоило мне многих погребальных костров. Я никогда раньше не говорил с тобой об этом, и сейчас не буду. Добавлю лишь: мне было бы стократ легче, если бы покушение на покойного Альбиноса и его потомство оказалось делом твоих рук! Стократ. Бороться с людьми проще, нежели с богами; твоя бабка, пахнувшая сандалом, могла бы подтвердить мои слова, будь она жива! Но я все-таки попробую.
Каменной статуей, храмовым истуканом из чунарского песчаника стоял Слепец; во все глаза глядели на Деда Боец с Бешеным, забыв моргать; недвижно лежал на холодном полу Первый Колесничий, а его дерзкий сын Карна уставился на Грозного снизу вверх, по-кошачьи вывернув голову, и злоба сверкала во взоре подростка.
Цари! Владыки! Талдычат бхут его знает о чем, а ты тут валяйся на полу кулем дерьма…
– Что ты намереваешься делать, опора рода? – тихо спросил Слепец, и Грозный втайне порадовался, что внук не спросил больше ни о чем.
– Я собираюсь одолжить у тебя Первого Колесничего. Ненадолго. Чтобы искупить свою вину соответствующим возвышением. Я намерен отправить его во главе посольства в земли ядавов.
– Ядавов? Отправить послом?! Зачем?! И к кому?!
– Разреши мне умолчать об этом. И без того слишком много случайностей бродит у нашего дворца.
– Хорошо, – Слепец потрепал своих мальчишек по кудрявым макушкам и снова опустил ладони на их плечи. – Хорошо… Позволит ли старший родич мне удалиться?
– Позволю, – очень серьезно ответил Гангея Грозный. – Позволю, мой господин.
Посольство во главе с отцом Карны уехало на следующий день. Им было поручено отправиться на юг, в Коровяк, где и отыскать некоего юнца-вришнийца из племени тотема Мужественный Баран; того, о ком все чаще говорили, будто он – земное воплощение Опекуна Мира.
Множество легенд, где вымысел сплетался с правдой теснее слоев металла в булатном клинке, бегали взапуски от Ориссы до Шальвапура – легенд об этом юнце.
