подействовало! Видите ли, она боится…
– Все дети боятся темноты! – перебила его Элис и встала. – Ничего, это пройдет. А теперь извините, я должна навестить раненых и сменить повязки.
С этими словами Элис быстро вышла из пещеры – она почти бежала, боясь, что Говейн остановит ее. Но в одном она была уверена – их разговор не закончен.
– Вы не поверите, что мы нашли! – Француз Жан де Брез сделал знак Дарси и Говейну пройти в кладовую, где хранилось оружие. – Я велел поставить сундуки сюда, пока вы их не осмотрите. – И Жан закрыл за ними дверь на засов.
Говейн хмуро осмотрел нагромождение деревянных сундуков: около дюжины, одинаковые, из отличного темного дуба. Все они были украшены затейливым рисунком, изображающим птиц и цветы.
– Где вы их нашли?
– В нескольких милях от места засады на Ранульфа, – ответил Жан, теребя черные усы. Гасконец де Брез, вырвавшись из французской тюрьмы, приехал в Англию вместе с Говейном на поиски Энид. Говейн обычно поручал Жану обыскивать поле сражения и собирать оставшееся оружие и лошадей. – Мы поехали в лес по следу двух фургонов и набрели на них около глубокого ущелья. Возницы, судя по всему, перепугались и ускакали прочь.
Сундуки могли принадлежать и Ранульфу, но украшавшие их рисунки указывали на то, что их владелица – женщина. У Говейна от предчувствия сжалось сердце.
– Откройте их! – приказал он. Концом кинжала Жан взломал замок ближайшего сундука и откинул крышку. Их взорам предстали аккуратно сложенные стопки одежды. Приподняв шелковое платье, француз улыбнулся с видом знатока:
– Наряд прекрасной дамы.
Говейн дотронулся до бархата изумрудного цвета. Он был мягок на ощупь, а на вид стоил много дороже тех вещей, что носила Бланш.
– Это принадлежит, несомненно, очень богатой даме.
– Фургоны из обоза Ранульфа? – спросил Дарси.
– Кажется, да. Но монашка с ангельским лицом – единственная женщина, ехавшая с этой свиньей.
Говейн смял бархат в ладони. Гнев душил его. Она не монахиня и лгала ему, а он ей поверил! Снова предательство! Как, должно быть, она посмеялась над его неловкими извинениями сегодня утром!..
– Она не монашенка! – прорычал Говейн.
– Но, Говейн, нам это неизвестно, – растерялся Дарси. – Нельзя огульно обвинять, это несправедливо.
– Не говори мне о справедливости – резко оборвал его Говейн, а перед его взором стояла она – с длинными темно-каштановыми волосами и в тонкой нижней сорочке.
– Погодите, – вмешался Жан. – Вот этот сундук такой тяжелый, словно набит монетами или посудой.
Говейн приподнял угол сундука и крякнул.
– Откройте все сундуки! Я хочу осмотреть их содержимое, прежде чем поговорю с этой маленькой лгуньей.
Тяжелый сундук оказался полным книг. Переплетенные в кожу фолианты были посвящены лечебным растениям и их применению. Остальные – тетради, исписанные ровным почерком.
– Несомненно, это рука сестры Элис, – пробормотал Говейн.
– А в этих трех сундуках какие-то горшочки, – сообщил Жан. Каждый был обернут куском шерсти, чтобы не разбился в дороге. Жан приподнял восковую крышку на одном из них. – Пахнет сладким и похоже на мазь. А в других – одежда. Это простые шерстяные накидки, но, надо заметить, прекрасно сшитые.
– В этом тоже одежда, – сказал Дарси, захлопнул сундук и уселся сверху на крышку.
– Я хочу взглянуть, – заявил Говейн.
– Вы не верите своему первому помощнику? – проворчал Дарси.
– Не верю, потому что ты врешь!
Дарси со вздохом слез с сундука и открыл его. Там лежали груды маленьких перчаток из тончайшей кожи. Каждая пара была завернута в салфетку.
Говейн вопросительно поднял бровь.
– Тебе известна еще одна женщина, которая никогда не снимает перчатки, даже ухаживая за ранеными?
– А может, она торговка?
Говейн фыркнул:
– В таком случае я король Англии!
– И зачем она их носит? – Жан покачал головой.
– Может, у нее на руках ожоги или шрамы, – предположил Дарси.
