Я вздрогнул. Опять этой несносной девчонке заняться нечем. И ведь лезет же прямо к взрослому ааргху, словно ей больше пообщаться не с кем…
– А она тебе нравится, да?
Я вздрогнул второй раз. Эйвин скромненько уселась рядом и подняла на меня большущие невинные глаза…
– Да видно же сразу, когда тётя Сун мимо проходит, у тебя щёки краснеют. А когда ты думаешь о ней, у тебя всё лицо такое мечтательное… хи-хи!
– Не смейся.
– Я и не смеюсь… хи-хи! Влюбился, влюбился, влюбился!
Меня избавил от этой мелкой вредины только подход гномов на смену. Теперь их очередь дежурить, вот пусть она им мозги и парит. Даже такие здоровяки, как я, время от времени нуждаются во сне, до вечера было ещё часов пять-шесть, не высплюсь, конечно, но хоть немного отдохну. Сон первым ударил меня по затылку мягкой тёплой лапой, я рухнул на песок, и больше ничего не помню… Эшли потом говорил, что меня разбудили последним, строго предупредив непоседливых эльфят не шуметь и не баловаться в десяти шагах от храпящего меня.
– Пора вставать, о мой герой! – нежно пропел у меня над ухом племянник главнокомандующего.
Я мигом продрал глаза. Не столько от громкости, сколько от непривычно ласкового обращения. Обычно хозяева с ааргхами так не разговаривают, и мой в этом смысле не исключение.
– Не бойся, Малыш, я не заболел, не впал в сентиментальность и по-прежнему верен фамильной ориентации Эльгенхауэров, а будь она иной, нас бы вообще не было! Это шутка, – видя, что я не врубаюсь, пояснил наш юморной граф. – Девочка всё нам рассказала. Об этом мираже в виде Жреца Зла и его нелепых предложениях. Разумеется, мы её не отдадим. Мы будем биться грудью! Эландер уже придумал текст своей предсмертной песни, гномы чистят топоры песком, Сун рассказывает детям героические сказки, а мы с тобой просто обязаны срочно всех спасти. Думаю, справимся, не в первый раз, правда?
– Гр-р. – Я сел, помотав головой так, что остатки сна разлетелись в разные стороны, возмущённо трепеща эфирными крылышками.
Повторять в десятый раз этому недобитому энтузиасту, что я и близко не представляю, как мы выберемся из этого драконьего дерьма, смысла уже не было. Не поймёт, не поверит, да ещё в очередной раз обвинит в неумении шутить. Для него всё это шуточки, он вообще у нас единственный, кто искренне наслаждается всеми этими приключениями. Для него война, враги, колдовство, победы, поражения – всё игрушки. Иногда я просто до скрипа зубовного завидую непробиваемому энтузиазму этого наглого столичного аристократишки!.. Хотя кое-какие мысли всё-таки были…
– До прихода ночи нам надо превратить оазис в крепость. Уходить отсюда нельзя, в песках мы будем открыты как на ладони. Неизвестно когда и какими силами ударит Жрец, поэтому лучше быть готовыми ко всему…
– Крепость я беру на себя, – важно задрал нос Эшли. – Мой дядя столько раз рассказывал мне о всех тонкостях тактики и стратегии, защиты и обороны, что я давно мог бы писать учебники по фортификационным сооружениям. Смотри сюда!
Он выхватил рапиру и в несколько взмахов изобразил на песке довольно приличную схему защитных сооружений. Если мы успеем, то шанс удержаться в такой импровизированной «крепости» действительно есть…
– Эландер! На пальму шагом марш! Стрелять во всё, что приблизится к лагерю хотя бы на сто шагов. Туром и Нетуром! Ко мне, смотреть, читать чертёж, соображать как и копать беспробудно, словно коты после похода по очень большому. Дети! А помогите дядям-гномам поиграться в песочек. Сун! Э-э-э… прошу прощения за несколько приказной тон, мои манеры огрубели от походной жизни… Вы не могли бы пройтись с нашим отважным ааргхом дозором вокруг лагеря? Просто так, без всякого задания, романтическая прогулка для двоих…
До этой его фразы все лишь согласно кивали, благо командный голос Эльгенхауэра-младшего выработан поколениями, мы и реагировали соответственно. Но после последнего предложения я пошёл багровыми пятнами, наёмница, наоборот, побледнела, как брюхо жабы, гномы сунули бороды в рот, чтоб не заржать, а эльфята беззастенчиво ударились в визг и хихиканье! Остроухий самоубийца чуть покривил губки и полез на пальму, Эшли продолжал размахивать ручками, призывая всех к порядку, но, пока за нас не заступилась Эйвин, дети не успокаивались. Её всё-таки уважали…
– Чё вы как эти?! Кто обзывается, сам на себя называется! – И серьёзно добавила уже нам: – Ну а чё вы встали, как маленькие? Поцелуйтесь где-нибудь и возвращайтесь.
– Я… мы не… – закипая, начала Сун, но эльфийка подёргала её за подол и, когда та наклонилась, громко прошептала:
– Иди, не бойся. Ты ему нравишься, я знаю… Все знают!
Самая уродливая наёмница молча погладила малышку по голове и подняла на меня пылающий взгляд из серии «ты не жилец, Малыш!» Я-то тут в чём виноват, да я сам сплошная жертва! Всё маме расскажу…
Мы двинулись в обход лагеря едва ли не под ручку, сопровождаемые одобрительными взглядами, умеренным свистом и чуточку завистливыми аплодисментами. Потом Сун вырвалась на шаг вперёд, а я плёлся сзади, не зная, как завязать разговор, но будучи абсолютно уверенным, что сказать хоть что-нибудь надо, иначе совсем уж дискомфортно. В смысле глупо…
– Я никому ничего не говорил. – Идиотское начало! Почему не говорил, о чём, ей-то какое до всего этого дело?! – Не сердись, а? – Тьфу, с чего я взял, что она сердится, она даже не оборачивается! – Но мне действительно приятно пройтись с тобой вдвоём… – Ага, дозором вокруг лагеря, под общим обзором, в ожидании нападения врагов! Романти-ка-а… – Прости. – За что? – Всё равно прости. – Я тупею на глазах… – Всё глупо. Гр-р…
– Малыш, я могу тебя спросить? – не оборачиваясь, бросила самая уродливая наёмница. – Всего один вопрос, не хочешь – не отвечай. Как ты ко мне относишься?
– Хорошо, – придушенно выдавил я.
– Насколько хорошо? – Она развернулась ко мне лицом.
Я вновь покраснел так, что оранжевый рефлекс упал на маску наёмницы, добавив ей дополнительный колер.
– Понятно… – Сун снова повернулась спиной и молча ушла вперёд.
Я дурак и дубина. Эшли опять прав. Надо было сказать ей всю правду, надо было… пока она в настроении, хотя бы… А-а, поздно… Ну и всё! Ну и…
Мы с наёмницей замерли одновременно – издалека по остывающему песку в нашу сторону медленно двигалась фигура в чёрном плаще. Жрец Зла! Реальный, живой, не призрак и не фантом. Он шёл уверенной походкой, подметая песок длинными полами одеяния, что могло бы показаться даже комичным, если бы не явственная волна угрозы и непоколебимой самоуверенности, исходящая от него на приличное расстояние. Я потарабанил пальцами по рукояти меча…
– Нет. – Наёмница положила свою ладонь поверх моей. – Возвращаемся, вдвоём у нас нет никаких шансов.
– Совсем никаких? – Мне осталось лишь повесить голову, позорно бормоча: – Ты права, мы разные, но… может быть, хотя бы попробовать? Я и ты… мы могли бы…
– Малыш, ты о чём?!
Гр-р-р! Я бухнут себя кулаком в лоб, романтические бредни мигом вылетели и, упав на песок, испарились быстрее дождевых капель. Всё-таки необходимо иногда напоминать самому себе, что ты – ааргх!
Надеюсь, мой хозяин успел хоть как-то подготовить наш лагерь к осаде. Или правильнее сказать, к короткому бою. Помирать никто из нас не собирался, кроме Эландера, разумеется, а Жрец Зла, как бы ни был силён, всё равно смертен. И били их неоднократно, и побеждали, и брали живьём, и показательно казнили не раз. Так что мы тоже попробуем…
К лагерю бежали так быстро, как только это было возможно при беге по песку в доспехах и с оружием. Нас встретил самый примитивный форт – квадрат песчаного вала, небольшой ров, утыканный кинжалами нетопырей, бдительный эльф на пальме и напряжённые дети. Испуга или паники не было, эльфята не рождаются трусами, но опасность предстоящей схватки понимали даже они.
