– Конечно! Если у них есть только один мир и он единственный, то они вряд ли рискнут устроить всемирное побоище. Потому что и сами сгинут. Но если у них будет в запасе таких миров хотя бы несколько – они этим пожертвуют с ходу. А ведь там не несколько миров – там их миллиарды. И попробуй среди них найти их базы и поуничтожать. Прикиньте, насколько это вообще реально. Но и это ведь не главное. В этих условиях капитализм вполне может стать вечным.
– Да ну, ты хватил! Вечный капитализм?! Ведь это полностью противоречит Базовой теории!
– Нисколечки! Не противоречит. Потому не противоречит, что капитализм сдохнет, по теории, по двум причинам. Первая: потому, что на этой планете, в этом мире наша экономика и социальная система – самые эффективные. Вторая, она связана с первой причиной, – капитализм как паразитическая система может существовать только при постоянном расширении своей зоны питания-паразитирования. Любая остановка – смерть. Любое уменьшение избытка ресурсов хотя бы до нормы (с нашей точки зрения нормы – им-то как раз недостаток) тоже смерть. Капитализм не может развиваться без постоянного расширения зоны своего грабежа. Зоны паразитирования. Здесь, у нас, они уперлись в естественное ограничение – планета кончилась. И мы их по всем фронтам тесним. Они теряют одну страну за другой. Их рынки сбыта съеживаются как шагреневая кожа. С этим же удорожается производство, падает и без того низкая эффективность экономики. Они уже уперлись в предел, когда еле-еле балансируют в эффективности экономики чуть выше нуля. У них остался только один резерв – повышение и без того высокой эксплуатации оставшихся колоний и снижение уровня жизни среднего класса в своих странах (отчего тамошний охлос нас всех так ненавидит). Но представьте, что будет, если у них внезапно появятся новые территории и общества под разграбление! Внезапно снимется то самое ограничение, что у них сейчас есть. Они получают не только материальные ресурсы, но и возможность укрыться от возмездия за преступления. Преступления в этом мире. Да и за будущие преступления в тех мирах, в которые прорвутся.
– То есть ты считаешь, что надо им обрубить возможность выйти в эти миры? В том числе и физически?
– Да. В том числе и физически. Но не знаю как.
– А наши умники?
– Умники тоже не знают. Но я уже дал задание, и они начали разработку. Единственное, что мы сейчас можем сделать, – это закрыть вообще Проект от посторонних наблюдателей повышением уровня секретности до максимума. И дезинформацией противника. Благо повод для этого есть.
– Ты имеешь в виду пропавший спутник? – смекнул подполковник.
– Ну да. Дать «утечку», например, что на его борту велись сверхсекретные разработки какого-то оружия или велись сверхсекретные исследования в области, ну, предположим, биологии. Из-за чего мы под благовидным предлогом сможем закрыть весь район и прилегающие территории. И амеров напугаем, что эта дрянь из-за их же глупости могла приземлиться им же на голову.
– Убедил. Хоть последнее и очевидно, но первое… Местами то, что ты мне тут пояснял, далеко не очевидно. Все равно, оформи это все, и надо подавать наверх. А закрывать, пожалуй, нужно прямо сейчас… Если правда то, что вы тут с полковником надумали – действительно будет очень неприятно. Пойду-ка я к генералу… А впрочем, пойдем вместе. Если что – язык подложишь в нужное время и в нужном месте. Кстати! Мне твоя идея о «туристах» понравилась. Надо бы и ее проработать. А вдруг кто попадется!
– УЖЕ прорабатывается!
– Неужели?!
– Уже дал задание.
– Ну ты и шустрый!
Земля-2
«Военный совет»
Утром, когда все только-только просыпались, Владимир, как он обычно и делал, вскочил со своего ложа и побежал на кухню ставить чайник. Ложе у него было – туристский коврик, расстеленный на полу, а постель – стандартный спальник. Спал он в спортивном костюме, так что и одеваться ему, собственно, не пришлось. Только обуть ботинки.
Не успел он поставить чайник на плиту, как в дверях кухни нарисовался Михаил.
Он осторожно глянул вдоль коридора, вошел на кухню и, заговорщически посмотрев на Владимира, тихо спросил:
– Как там дела с документами?
– Уже делаются, – так же тихо, но мрачно ответил Владимир.
– Что-то не так?
– Да все так и… не так!
Владимир поморщился, мотнул головой и добавил:
– У них тут не просто взяточничество… а мегавзяточничество. Купить все можно. Родную мать продадут в рабство, если цену достаточно большую предложишь.
– Н-да! Веселенький мирок нам попался.
– И не говори.
– Но, с другой стороны, если будет достаточно денег, сможем здесь ассимилироваться быстро и без особых проблем. Если документы будут достаточно хорошо сделаны.
– Ты меня не до конца понял, – сказал Владимир и выразительно посмотрел на Михаила. – У нас будут не поддельные, а НАСТОЯЩИЕ документы.
– Это как?!
– А вот так! Нашел хмырей, которые меня вывели на ментов из их паспортного стола. Хмырям пришлось заплатить. Но то, что нам готовят в том паспортном столе – не будет липой. Будут настоящие паспорта этого мира.
– Удачно!
– Что удачно? Что здесь такое взяточничество?
– Что так получается ассимилироваться. А то, что взяточничество такое… тут придется воспринимать как погоду.
– Маленькая деталь, Михаил: здесь и там, у нас, так же употребляется слово «ассимиляция» для эмигрантов. В одном и том же смысле. Только у нас это вживание в наше общество эмигрантов из капстран, а тут вживание беженцев из других республик бывшего СССР.
– Гм! Запомню. А то как-то оно ассоциируется, это слово… с социализацией в наш строй. Хм… тут вопрос есть… еще. «Вопрос любопытного». А как ты вообще на хмырей вышел?
– Элементарно, Ватсон! Хмыри – это те самые торгаши…
– Которым ты тогда навалял?!
– Ну да! – Владимир затрясся от душившего его смеха. – Торгаши они! Стоило сказать «хорошо заплачу», так они тут же лучшими друзьями стали.
– Бли-и-ин! Во проститутки! – Михаила тоже разобрал смех.
– Ну, и их тоже приходится использовать для дела… Кстати, тут надо бы группу собрать на собрание, чтобы объяснить что к чему, выработать и поставить задачи. Они все в городе освоились?
– Освоились. Собрание, полагаю, сейчас проводить будем?
– Да, прямо сейчас. Зачем тянуть?
– Я тоже так думаю.
– Ну, тогда и вести его будешь. Я лишь вставлю кое-что в нужных местах.
– Лады.
Начало «военного совета» вышло весьма неожиданным для многих. Кратко сообщив о положении дел, Михаил прямо перешел к… морали.
Неожиданность захода заинтриговала всех. Так что слушали его с очень большим интересом. В какой- нибудь другой компании или в другой ситуации данный заход командира посчитали бы неуместным и странным. Но тут сама обстановка ставила такие проблемы, которые прямо или косвенно затрагивали многие фундаментальные ценности. Так что чем быстрее определиться с ними, тем лучше.
– Тут речь идет о морали. Мораль в этом мире – сами видите какая. Все морально, что можно купить за деньги. Поэтому пользуемся этой их моралью. Но для того, чтобы самим не стать этими… мне очень нравится этот Юлин термин… сусликами, надо четко разграничить свою и их мораль.
