В мгновение ока Кьяра очутилась на скользких камнях. Слуга запер ворота, и лязг металла о металл прозвучал как окончательный приговор.
Сквозь чугунную решетку ворот Кьяра бросила последний взгляд на канал и подумала: все кончено.
Стараясь побороть отчаяние, она попыталась уверить себя, что это судьба и что не зря именно этот человек оказался на ее пути. Судьба давала ей шанс осуществить свою месть.
– Добро пожаловать в палаццо Дзани!
Насмешка в голосе Луки заставила Кьяру вздрогнуть. Но она промолчала и не проронила ни слова, пока он вел ее вверх по каменным ступеням лестницы.
– Дон Лука! – Старый слуга, прислуживавший Луке с детства и дремавший на стуле, вскочил и удивленно воскликнул: – Святая Мадонна! Что с вами случилось? На вас напали?
– Небольшая стычка. А теперь послушай.
Лука отдавал приказания старому слуге, дружески похлопывая его по плечу. Кьяра подумала, что Лука обращается со слугой с большим уважением, чем ее отец обращался с матерью.
– Синьор, разрешите промыть ваши раны.
– Это подождет, Рико. Делай, что я сказал.
Лука подошел к круглому столу, инкрустированному алебастром и серпентином, и налил в бокал вина.
– На, выпей, – сказал он и сунул бокал ей в руку.
Она машинально потянулась за бокалом, забыв, что секунду назад решила не поддаваться его доброте, но тут же отдернула руку и покачала головой.
– Как хочешь. – Не спуская с нее глаз, Лука залпом выпил вино. – Откуда ты родом?
– У цыган нет родины. Они живут везде… и нигде.
– Но ты ведь цыганка только наполовину.
– Я считаю себя чистокровной цыганкой.
Это была неправда. Она слишком хорошо помнила то короткое время, когда они кочевали с цыганским табором. Она была там чужой, так же, как люди со светлой кожей, приходившие в табор, чтобы им погадали.
– У тебя глаза не такие, как у цыганки. Они цвета морской воды, освещенной солнечным светом. – Он налил себе еще вина и сказал: – За твои глаза, Кьяра.
Неожиданная мягкость в его голосе тронула ее. Что-то шевельнулось у нее внутри, когда она смотрела, как он подносит к губам бокал, как пьет вино. Она никогда не испытывала подобного, но интуитивно чувствовала, что именно так происходит, когда женщину охватывает желание.
Что это со мной? – в ужасе подумала Кьяра.
Лука увидел, как сверкнули ее глаза, и ему захотелось коснуться ее лица. Но тут дверь открылась, и в комнату вошла целая вереница слуг с ведрами воды и постельным бельем.
– Рико проводит тебя в твою комнату. Рико, это Кьяра. Она моя…
Кьяра гордо вздернула подбородок, ожидая услышать ненавистное слово.
– Моя гостья.
Глаза Кьяры округлились от изумления, но Лука уже отвернулся. Молча она последовала за Рико.
А Лука между тем, стоя перед зеркалом в резной золоченой раме, висевшим над камином, ждал, пока Кьяра покинет комнату. Боже, подумал он, разглядывая свое лицо, ну и разукрасила же она меня. Он потрогал царапины на щеке и пятна крови на разорванном кружеве рубашки. Лука рассмеялся. Не стоит чувствовать себя виноватым. Она достойный противник.
– Я оставил женщину одну, – объявил появившийся в дверях Рико. – Могу я теперь заняться вашими ранами, синьор?
Лука молча кивнул и начал раздеваться.
В камине бледно-желтого мрамора горел яркий огонь, но в комнате все еще было прохладно. Кьяра сняла с кровати синее шелковое покрывало и, завернувшись в него, подошла к окну.
Внизу темной лентой змеился канал. Лунный свет и отблеск факелов на стенах некоторых домов отражались в воде серебряными и золотыми бликами. Кьяра открыла окно, оказавшееся незапертым, и высунулась наружу.
Канал подходил к самой стене дома. От дома шел небольшой деревянный пирс, вдоль которого были вбиты полосатые столбы для швартовки. Одинокая гондола, покрытая парусиной, покачивалась на волнах.
– Здесь очень высоко. Не советую тебе прыгать.
От неожиданности Кьяра вздрогнула. Обернувшись, она увидела, как вместе с Лукой в комнату вошел слуга, поставивший на стол поднос с едой.
Когда слуга ушел, Лука, глядя в упор на Кьяру, повернул у себя за спиной в замке ключ и положил его в карман темно-синего шелкового халата.
Нетрудно было понять намерения Луки. Кьяра внутренне съежилась, но Лука оставался стоять у двери.
– Ну? – не выдержала она. – Теперь я достаточно чистая? – Не получив ответа, она добавила с нескрываемым вызовом: – Вот уж не думала, что для такого человека, как ты, это имеет значение.
Все еще не говоря ни слова, Лука подошел к Кьяре.
– И что же я за человек?
Внешне он был спокоен. Казалось, ему лишь интересно узнать, что она скажет, но Кьяра почувствовала, как им начинает овладевать гнев.
– Такой, каким я его видела сегодня вечером.
– Как ясновидящая?
Что, если он каким-то образом догадался, что ее внутреннее видение не совпадает с тем, что видят ее глаза?
– Нет. Мне нужны только глаза, чтобы понять, что это за мужчина, который вот так метит женщину. – Она закатала рукава ночной рубашки и протянула руки.
При виде синяков на ее запястьях Лука почувствовал отвращение к самому себе. Может, он и не убийца, как Маттео, но в его жилах течет та же дурная кровь.
– Прости меня, – сказал он и, подняв ее руку, прижался губами к багровым отметинам.
– Прекрати, – прошептала она, чувствуя, что получает удовольствие от его прикосновений, и ненавидя себя за это. – Что ты делаешь?
– Стараюсь унять боль. Пытаюсь извиниться. Желаю загладить вину. Приношу покаяние. Выбирай, что тебе больше нравится. – Он поднес к губам другую руку.
– Не трогай меня.
– Этого не было в моем перечне, – улыбнулся Лука. Глядя ей в глаза, он провел языком по синяку.
– Не надо.
– Не надо чего? Трогать тебя? Целовать?
Его дыхание словно ласкало ее кожу. Как ей могут нравиться поцелуи этого человека, если сам он вызывает у нее ужас и отвращение?
– Ничего не надо. Отпусти меня.
– Я тебя не держу, а всего лишь к тебе прикасаюсь. – Он прижался губами к тому месту на запястье, где бился пульс, и был вознагражден, почувствовав, как учащается его биение. – Ты можешь отойти в сторону, только и всего.
Значит, она не пленница. Но она пленена. Ее пленили его прикосновения, его теплый взгляд, обещающий все земные наслаждения.
Он, верно, продал душу дьяволу, подумала Кьяра, а взамен овладел наукой соблазнения. Ведь она знает, что он способен на самые что ни на есть гнусные поступки.
Лука наблюдал за тем, как изменилось выражение ее лица. И хотя острое желание пронзало его так же, как час назад пронзил ее кинжал, он отступил. Это будет нелегко, подумал он. Но она того стоит.
– Рико принес еды. Иди сюда. Ты, должно быть, проголодалась. Я так просто умираю от голода.
Глава пятая
Как только запахи изысканных яств долетели до Кьяры, она едва удержалась, чтобы не
