Дебора пересекла комнату, заперла дверь на ключ. Мгновение постояла и начала раздеваться. События этого вечера взволновали ее. Она нетерпеливо дергала застежки платья. Услышав, как рвется материал, вздохнула.
– Опять придется штопать, – простонала она.
Сняв платье, она натянула его на стул и принялась осматривать дыру. Дырка оказалась маленькой, и ее можно было легко починить. Она развязала завязки на талии, сняла юбки и повесила на крючок.
Оставшись в сорочке, панталонах и чулках, Дебора прошлепала к туалетному столику и начала вынимать из волос шпильки. Волосы рассыпались по плечам и спине. Она осторожно развязала атласные ленты.
Ее мысли были в таком же беспорядке, какой был сейчас в коробке со шпильками – это был сплошной клубок, который невозможно было разобрать. Ястреб. Зак. Здесь. После шести долгих мучительных месяцев, когда от него не было никаких известий – она не знала, жив он или мертв, ведь он мог попасть в плен к генералу Макензи во время смертельной схватки на равнинах Техаса и Нью-Мексико. И вдруг он появляется здесь. Никому и в голову не могло прийти, что опасный стрелок и команчи-полукровка – одно и то же лицо. Ястреб. Это было Сумасшествием. Это было дерзостью. Это было самоубийством.
– Господи! – воскликнула она, сжимая кулаки и уставившись на свое отражение в мутном зеркале. – И о чем только он думает!
– Наверное, о том, насколько забывчивы женщины, – услышала она низкий протяжный голос.
Она повернулась и увидела Ястреба, то есть Зака, стоявшего у открытого окна.
Первоначальная радость быстро сменилась смущением. Он не подошел к ней, стоял, засунув большой палец за пояс, на котором висел пистолет, нога была согнута в колене, он выглядел настороженным и опасным. Другой рукой он держался за раму над головой, ветер колыхал занавески и теребил его темные волосы.
Он выглядел таким родным и в то же время совсем чужим. И дело было не только в одежде – облегающих брюках, красной рубашке и кожаной жилетке. Нет, он носил эту другую одежду с легкостью. Она ему шла больше, чем набедренная повязка и гамаши. Перед Деборой стоял настоящий мужчина. Даже речь его стала менее высокопарной.
Взгляд тоже изменился. Стал настороженным, холодным, оценивающим. Эти глаза не прощали. Дебора вспомнила, что неодета, и содрогнулась.
Она скрестила руки на груди.
– Уходи отсюда!
– Я думал, ты мне обрадуешься. Но ошибся.
– Ястреб, если кто-нибудь узнает, что ты здесь, тебя пристрелят!
Он выпрямился и уронил руки.
– Ты заперла дверь. Кроме того, твой новый возлюбленный не станет подвергать твою репутацию такому риску. Он вытащил бы меня на задворки и там пристрелил, чтобы никто не видел.
Она поискала глазами, чем бы прикрыться, и схватила тонкое муслиновое покрывало. Он все еще двигался легко, смело, плавно, грациозно и хищно, как истинный команчи. Приблизившись к ней, в считанные секунды он схватил ее за руку.
– Я видел тебя без одежды, – произнес он. – Ты и это забыла?
– Разумеется, нет.
Ее щеки пылали.
– Но я не вижу смысла в …
– В том, чтобы меня дразнить? – Он резко отпустил ее руку.
Дебора отшатнулась, ее испугал холодный блеск его глаз. Но она виду не подала и вздернула подбородок. Пусть не думает, что она его боится.
– Чего ты хочешь?
Он раздевал ее глазами, и это было оскорбительно. Дебору бросило в жар.
– Даймонд сказал, что собирается жениться на тебе. Странно, но я никогда не думал, что сеньора Веласкес и Дебора Гамильтон – одно и то же лицо. – Он пожал плечами. – Видимо, ты не сочла нужным сказать мне правду.
– А зачем? Я была пленницей, помнишь? Рабыней. Я вышла замуж и тут же овдовела. Поэтому и назвала свое девичье имя. Думаю, тебя это мало интересовало. Единственное, чего ты хотел, – это изнасиловать меня.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Я тебя изнасиловал?
– Тогда нет.
– Черт побери, – прорычал он, схватив ее, когда она отступила. – Ты хотела меня точно так же, как я тебя. Не отрицай этого.
– Мне было любопытно… – начала она.
Он взял ее за плечи и так резко встряхнул, что волосы, взметнувшись, упали ей на глаза.
– Любопытно? Так вот, как ты это называешь? Это было больше чем любопытство.
Потрясенная тем, как вибрировал его голос, Дебора не нашлась что ответить. Да, это был гнев, но было и что-то еще, какие-то непонятные ей эмоции. Она подняла руку, словно опасаясь удара, и увидела, как
