едва не стошнило.
Императрица добралась до своего паланкина. Уилдер стояла рядом, готовая исполнить любой приказ.
— Все сделано? — поинтересовалась Лерена.
— Как вы велели, — ответила Избранная, открывая дверцу паланкина.
Лерена с легкостью забралась внутрь, устроилась поудобнее и увидела в окне сияющий край птичника.
Казалось, купол прощается с ней: ажурное плетение вмиг вспыхнуло голубым светом Сефида, затем солнце вновь осветило птичник, и он приобрел свой привычный вид. Императрица поняла, что настало время отправляться. Она кивнула Уилдер, и та приказала носильщикам трогаться.
— Императрица все предусмотрела, — заметил Паймер, осматривая повозки за городскими воротами. Лошади лениво паслись на свежей весенней травке.
— Она планировала это несколько месяцев, — сказал Идальго.
— Я не удивился бы, если бы узнал, что Лерена готовилась к путешествию несколько лет, — промолвил герцог, высовывая голову из окна паланкина.
Он пытался сосчитать солдат эскорта. Старику показалось, что для вторжения их недостаточно. Возможно, сбор войск назначен в определенном месте неподалеку от границы. А будет ли там кавалерия? — подумал старик. Он не любил кавалеристов, считая их заносчивыми и слишком расфранченными для войны.
— Ты помнишь того ужасного офицера, тысяцкого Маркеллу Монтранто? — обратился он к Идальго. — Мы встречались с ним в Геймвальде. Эдакий попугай.
— Да, я помню.
— Невоспитанный, грубый, жирный лошадник…
— Да, я помню.
— Развязный пьяница. И от него пахло странными снадобьями. На лошади сидел будто бронзовый истукан. Такой развязный, жирный попугай…
— Я
— Так вот, — фыркнул Паймер, — мне интересно, встретимся ли мы с ним снова.
— Этот жирный лошадник практически вечен, — несколько загадочно произнес Избранный. — Но прежде чем он попадется нам еще раз, мы встретимся с Чиермой Акскевлереном. Он живет в Геймвальде. Вы помните тамошнего губернатора, ваша светлость? С него все и началось.
Паймер подпрыгнул на месте. Носильщикам стоило немалых усилий удержать паланкин в равновесии.
— Я позабыл этого человека, — с трудом выдавил старик.
— Нет, вы не забыли, — мягко заметил Идальго. — Вы всего лишь слишком внимательно относились ко мне… Да, все началось с Чиермы. И резня, и жертвы, и даже это вторжение.
Идальго посмотрел на свои ногти так, будто они являлись произведением искусства.
— Мы скоро подъедем к тому пограничному посту, где вы…
— Возможно, Чиермы там больше нет, — быстро проговорил Паймер. — Мы ведь знаем, что Лерена убила всех Избранных.
Герцог резко замолчал, когда понял, что сказал.
— Всех Избранных за исключением одного, — сухо, но без злобы промолвил Идальго.
Он медленно поднял подбородок, чтобы Паймер мог лучше рассмотреть шрам на его горле.
— Любовь в ответе за все.
Старик не хотел вспоминать того, что ему пришлось сделать со своим Избранным. Но все было на благо империи… первый шаг в деле очищения Хамилая, действие, необходимое для того, чтобы обезопасить Кевлеренов от их творений…
Но это стало и началом личного кошмара для герцога.
Паймер опять высунулся из паланкина. Многие члены его семейства тоже отправились в поход. Старик вычислил это, исходя из количества паланкинов, видневшихся из его окошка.
Акскевлерены послушно следовали за своими хозяевами и хозяйками — с поникшими головами, опущенными плечами, нахмуренными лицами. Процессия больше напоминала похороны.
Паймер был бы удивлен, узнай он, что мнение президента Крофта Харкера о Маркелле Монтранто практически совпадает с его собственным. Различались эти мнения только тем, что Харкер видел в кавалеристе хоть какой-то толк — тот занимал контролируемое президентом место в Комитете безопасности. Крофт никогда не позволял Монтранто забывать, что именно усилия президента привели тысяцкого в комитет. Взамен Маркелла старался никогда не подводить Харкера.
Однако для Крофта тут имелось одно большое неудобство: ему приходилось часто встречаться со своим протеже. Во время таких встреч президент бессовестно льстил Монтранто, которому подобное общение доставляло неимоверное удовольствие.
— Я не очень-то уверен, что императрица примет приглашение, — начал тысяцкий, слегка щелкнув пальцем по первому пункту повестки дня, подготовленной к следующему собранию. — Она всего лишь глупенькая девчонка, как я слышал от того герцога, которого сопровождал во время его визита в нынешнем году. Странный старикашка этот герцог. Но честный, я уверен. Ему, знаете ли, понравилась моя компания. Нам ведь не угрожал тот его идиот, Избранный, правда? Ну так и не угрожает эта глупенькая молоденькая императрица. Пытался всячески его развеселить, я о герцоге. Депрессивная натура. Родом из деревни. Поумнел, пока был здесь, у нас. Но она не приедет. Только кокетничает со своей прислугой, так герцог сказал. С прислугой мужского пола, если быть точнее.
Монтранто оглушительно расхохотался.
Отсмеявшись, он вытер слезы, понюхал что-то душистое из маленькой коробочки и продолжил монолог:
— В любом случае — в чем, собственно, дело? Республика, к сожалению, больше никому ничем не угрожает, здесь не осталось ни одного Кевлерена, о котором ей стоит беспокоиться. Ни одного — после той ужасной ночи во дворце. Мы ведь знаем, что послужило причиной? Да, кошмар. Просто кошмар. Ну, они хоть свиделись со старым герцогом перед смертью. Все Кевлерены горели, как сухие лучинки. Опять-таки — ужасно. Ну и что? Я полагаю, вы своими глазами не видели того, что произошло, а? Ах, что за бойня. Что за кровавая, отвратительная бойня, я уверен…
— Она приедет, — произнес Харкер, который привык к обильным и вполне бессвязным монологам отважного кавалериста. — Скоро.
Монтранто полез в другую коробочку, выудил оттуда крохотную плоскую лепешечку и кинул ее в рот, слегка смахивающий на пасть кашалота.
— Да, мне ясна ваша позиция, — невнятно пробурчал он, зачем-то закатив глаза. — Удивить местных жителей — вот для чего все это придумано. Опять тайны. А что Сефид?…
На миг Харкер подумал, а не открыть ли Монтранто истинную цель визита императрицы, но потом решил не пугать его. Люди подобного сорта, рафинированные и полные напускной храбрости, похожи на нервных жеребцов, готовых встать на дыбы лишь от дуновения ветерка.
— Должно быть, вы правы, — сказал он. — Но она приедет. Не стройте иллюзий на сей счет. Мы должны обсудить ее появление. Это подводит нас к пункту номер два. Надеюсь, что по этому вопросу могу полностью на вас положиться.
Монтранто вытер руки, взял документ и прочитал второй пункт повестки: обращение к его высочеству Четвертому Принцу Намойе Кевлерену, губернатору республиканских колоний Сайенна и Кидан.
