Он кашлянул.
— Безусловно, вы можете рассчитывать на мою поддержку по каждому вопросу. А вот призвать Кевлерена обратно? Я не совсем уверен, что вы понимаете…
— Кевлерен один. У него нет супруги или еще кого-то, чтобы создать пару.
— По ту сторону гор Кевлеренов много, — угрюмо произнес Монтранто, отбросив в сторону опустевшую коробочку. — Да. Много племенных кобылок…
— Я твердо убежден, что именно он — наше спасение.
Монтранто с опаской посмотрел на президента.
— Он захочет стать королем, вы понимаете?
— Да, понимаю. Но остальным членам комитета незачем об этом знать.
Монтранто озабоченно посмотрел в окно. Харкер проследил за его взглядом.
На улице стоял прекрасный день, солнечный, хоть и немного ветреный. Море было зеленоватого цвета — вместо безысходно-серого. На Харкера внезапно накатила волна патриотизма. Он любил свою страну, несмотря на ее унылость, дожди и пронизывавшие до костей ветра. Это была его земля — его, а не ведьмы Лерены. И совершенно не важно, как сильно она хочет ее заполучить. Если для спасения Ривальда придется реставрировать монархию, он пойдет на это. Президент знал, что ему это будет стоить жизни, равно как и Маркелле.
Он посмотрел на тысяцкого с некоторой долей симпатии.
— Вы уже послали кого-нибудь для того, чтобы обсудить данный вопрос с принцем Намойей? — поинтересовался Монтранто.
— Да. Одного из наших. Велана Лаймока.
Лицо Монтранто напряглось.
— Мы с ним встречались.
— Он заседал в комитете, но недолго, хотя все еще, конечно, считается его членом. Я не мог отправить эмиссара без достаточных полномочий.
— Помню. Значит, вы его мало знаете?
Харкер понял, куда клонит собеседник.
— Достаточно, чтобы понять: у него не хватает честности и силы характера заседать в комитете постоянно, — солгал президент. — Он еще недостаточно опытен, а его природный ум и наивность внушат Намойе Кевлерену доверие.
— А-а… — буркнул Монтранто и устроился в кресле поудобнее.
Харкер видел, как работает мысль собеседника. Да, тысяцкий понял, что хотел сказать президент. В сложившейся обстановке Крофт обязан привлекать на свою сторону людей, подобных Монтранто. Скорее всего Лаймока можно было использовать и выкинуть. Кроме того, если повезет, то ни Лаймок, ни Кевлерен не доберутся до Ривальда через Бушующее море. Его воды стали небезопасны.
— Так я могу рассчитывать на вашу поддержку в данном вопросе, офицер Монтранто?
— Несомненно, президент.
Когда Лерена была маленькой девочкой, ее мать, императрица Хетта, взяла дочь с собой в путешествие в портовый город Боутелл.
Сестра Юнара тоже отправилась с ними, но она была лишь орущим младенцем, поэтому внимание всех окружающих доставалось только Лерене. То было самое счастливое время в ее жизни. К тому же это был единственный раз, когда императрица отъезжала от Омеральта дальше, чем на десять миль. А сейчас ее процессия только что миновала указатель на Ривальд. Возможно, по пути они остановятся в Боутелле. Крюк не такой уж большой…
Лерена очень боялась, что будет нервничать, когда покинет столицу, но вместо этого почувствовала себя спокойно как никогда. Императрица порадовалась, что приостановила работы по строительству дороги для паровых экипажей на юге империи. Она была убеждена, что это не очень приятный способ путешествия. Весь этот дым и железки… А скорость, с которой перемещались железки, напоминала Лерене скорость пули, выпущенной из огнестрела.
Она посмотрела на ясное небо над головой. Лето в нынешнем году будет жарким, поэтому лучше отправиться туда, где прохладнее… Мимо рысью промчались несколько кавалеристов. Офицеры приветствовали императрицу с саблями наголо. Они так лихо и…
Лерена не могла подобрать правильное слово. Что-то, связанное с животными… Впрочем, за исключением собак и птиц, она мало с ними общалась. Императрица была крайне удивлена и взволнована видом коров, пасущихся на лугах всего в двух часах езды от Омеральта. Ей было трудно представить нечто большое и рогатое, имеющее отношение к цивилизованной жизни. Пожалуй, правительнице Хамилая следует больше внимания уделять сельскому хозяйству. В конце концов, это ведь и есть источник богатства и благополучия империи. После семьи, конечно же. Следовало признать, что даже Сефид не в состоянии прокормить миллионы ее подданных.
— Твоя семья жила на ферме? — неожиданно обратилась Лерена к Уилдер, сидевшей напротив.
— Простите, ваше величество?…
Видно было, что вопрос сбил девушку с толку.
— До того, как ты стала Акскевлерен.
— Честно говоря, я не помню, ваше величество.
— Ты бы наверняка помнила, если бы жила на ферме.
Уилдер лишь пожала плечами.
— Я не помню фермы. Скорее это был какой-то город.
— Боутелл? Возможно, мы заедем туда. Или Сома? Коегра?
— Я так не думаю…
— Ферберин? Кастелл? Хай Альт?…
— Кастелл, — неожиданно вырвалось у девушки. — Что-то в названии… мне знакомо…
— Но все равно это не ферма, — вздохнула Лерена. Ей хотелось бы знать, каково оно — жить на ферме. С коровами. И со свиньями, овцами и лошадью — одной или несколькими. И собаками, чтобы пасти овец и коров.
Императрица горько вздохнула, вспомнив своих собачек. Это были не шелудивые деревенские собаки, а гончие — высокие псы с длинными ногами и кроткими глазами. Лерена по ним очень скучала.
Она подсела ближе к окну, чтобы послушать птиц. Где-то каркнул ворон, а на некотором расстоянии от него протрещала сорока. У подножия Вардарских гор раскинулся лес, очень старый, почти реликтовый. На его полянках резвились попугаи, цапли и фламинго. Или, может быть, они живут на реках, а не в лесу?…
Неожиданно Лерена поняла, что не знает, какие птицы населяют лес, и высунула голову из окошка.
Глава 15
Прошло уже несколько дней после первого разговора Велана Лаймока с Намойей Кевлереном. Впрочем, все это время Лаймок наслаждался короткими беседами с Квенион Акскевлерен.
Ну, возможно, не наслаждался, признался он самому себе. До встречи с Квенион Лаймок не так часто сталкивался с Избранными, хотя и не сомневался, что Квенион очень походит на людей своего общества.
За исключением…
