— Умоляю вас,…пощадите пленника, отец! — едва слышно прошептала Майрал.
Услышав эти слова, визирь нахмурился.
— Как ты осмелилась обратиться ко мне с такой просьбой?
— Не знаю…
На лице визиря вновь отразилось удивление.
— Не знаешь? Дочь моя…ты не больна? У тебя слишком бледное лицо!
— Отец, — Майрал подняла на визиря умоляющий взгляд, — простите его.
— А знаешь ли ты, что перед нашей встречей он убил пятнадцать янычар повелителя? — визирь говорил медленно, постоянно растягивая слова.
— Они убили его мать! — вырвалось у Майрал. Она тут же пожалела о своих словах. Но было уже поздно. Визирь всё услышал и, по всей видимости, сделал должные выводы. Какие? Прозвучало в следующих словах.
— Ты осмелилась пойти в тюрьму? Ты видела пленника? Говорила с ним? — в голосе визиря прозвучал скорее не гнев, а…растерянность. — Что с тобой, дочь моя? Я больше не узнаю тебя. Тебе хорошо известно, что подобное поведение может опозорить наше имя…
Майрал стояла перед визирем с таким несчастным видом, что визирь поневоле замолчал. Но ненадолго.
— И что он тебе сказал? — переменив тон, негромко осведомился визирь у своей дочери.
— Его зовут Азар. Он мамлюк из «дикого отряда», — не поднимая головы, ответила Майрал. — Я пообещала похоронить его мать, не спросив твоего разрешения.
— Что ты ещё ему пообещала? — с плохо сдерживаемый гневом поинтересовался визирь.
— Ничего отец. Только взяла…это… — Майрал открыла руку, в которой лежал медальон.
— Гяур! — воскликнул визирь, увидев изображение на медальоне. — Ты говорила с неверным…
— Отец…
— Замолчи! — гневно оборвал её визирь. — Я больше ничего не хочу слушать. Отправляйся в свои покои и больше никогда не смей с ним заговаривать. А это… — визирь забрал у дочери медальон, — останется у меня.
— Отец, — с мольбой прошептала Майрал с полными глазами слёз, — накажите меня, как пожелаете, только пощадите пленника, и позвольте мне позаботится о его матери. Никогда больше я не обращусь к вам с просьбой. Никогда…
— Она ещё ставит мне условия, — негодуя, вскричал визирь, — непокорная дочь. Или ты не слышала моих слов? Немедленно отправляйся к себе и не смей больше показываться мне на глаза.
Понимая, что своим поведением ещё больше разозлит отца, Майрал молча повернулась, и побрела к двери. Некоторое время после её ухода, визирь в негодовании ходил по коврам, устланным на полах и, рассматривая узоры, бормотал невнятные слова под нос. Он даже позабыл о письме, которое писал султану до её прихода. Наконец, визирь остановился и громко воскликнул:
— Моя Майрал,…что с ней стало? Своими суждениями она часто ставила меня в безвыходное положение. Почему же сейчас, она готова презреть всё…все наши обычаи…даже волю собственного отца. И ради кого? Ради этого пленника… — визирь неожиданно осёкся. На его лице появилось осмысленное выражение. Чуть позже, он выразил мысль, которая появилась у него в голове. — Не иначе как моя Майрал влюбилась в этого грязного мамлюка. Лишь одно чувство могло её заставить совершить все эти… неправильные поступки, — визирь выразился так мягко, как только мог. Несмотря на то, что поведение дочери его сильно разочаровало, он всё ещё был о ней очень высокого мнения. Майрал отличалась от всех других девушек рассудительностью и необыкновенной проницательностью. Она не могла не знать, как именно он поведёт себя, услышав её просьбу. И всё же пришла…Визирь тяжело вздохнул. Последняя мысль лишь подтвердила его догадку. Майрал действительно руководствовалась любовью. И казни он этого пленника, она никогда ему не простит. Хотя может и не показать своих чувств. Она никогда не показывает своих чувств. Этот случай стал исключением. «И что же мне делать? Как поступить?» — задался вопросом визирь. Ответ пришёл сам собой. Следовало отправить дочь в другое место. Или отправить этого пленника. «Конечно!» — у визиря появился довольный вид. Он вслух пробормотал:
— Этот мамлюк силён. Он понадобится мне. Англичане скоро войдут в Дарданеллы и тогда мне понадобятся все, кто только может носить оружие. Мы помилуем его и отправим воевать подальше отсюда. Все будут довольны. И моя дочь тоже. Ну, а пока мне следует выполнить обещание, которое она дала этому мамлюку. Майрал не успокоится до тех пор, пока эта женщина не будет погребена должным образом. Я освобожу её от этой ноши, которую она взвалила на собственные плечи и по собственному желанию. Я поступлю так…в первый, и последний раз…Хамит, — позвал визирь. Телохранитель тут же появился перед визирем.
— Найди янычар. Утром мы отправимся туда, где они поймали гяура. Самого гяура не трогайте. Я должен сам с ним поговорить.
Хамит, кланяясь, покинул покои. А визирь вернулся к прерванному письму. Он должен написать султану. Обстановка вокруг Чанаккале накалялась. Могла понадобиться помощь.
Глава 18
Приезд великого визиря в расположение цыганского табора вызвал огромный переполох. Сопровождению визиря едва удалось успокоить цыган. Понадобилось ещё некоторое время, чтобы их собрали в одном месте. И лишь когда они столпились посреди табора, испуганно глядя на вооружённых всадников, а больше на одного, что гарцевал перед ними на белом коне… великий визирь смог обратиться к ним с вопросом:
— Кто из вас знает убитую женщину? Мать мамлюка Азара.
В ответ на эти слова, почти все цыгане подняли руки. Увидев единодушное подтверждение, визирь снова спросил:
— Кто из вас главный?
Вперёд вышел бородатый мужчина преклонных лет. По знаку визиря, Хамит передал ему увесистый кошелёк с монетами. Цыган в замешательстве смотрел то на кошелёк, то на великого визиря, который не замедлил объяснить этот жест с отчётливой угрозой в голосе:
— Похороните эту женщину со всеми почестями!
— Она ещё жива, господин, — с некоторой опаской ответил цыган, — но очень скоро уйдёт из этого мира.
Визирь колебался лишь одно мгновение. Он не понимал, что именно заставило его принять необычное решение. Но в следующую минуту он спешился и приказал его отвести к умирающей женщине. Так или иначе, именно она стала причиной последних событий. Визирь хотел взглянуть на неё. Возможно, тогда ему удастся понять, кто такой этот мамлюк и почему он похитил сердце его дочери.
Цыган отвёл его к повозке. Там лежала женщина немногим старше средних лет. У неё был неестественный цвет лица. Из груди постоянно вырывался хрип. Но что больше всего насторожило визиря, так это слова, которые повторяла умирающая женщина.
— Найдите моего сына,…скорей…я умираю,…а он должен знать…
Эти слова повторялись раз за разом. Но они не были похожи на бред. Визирь склонился над женщиной и негромко спросил:
— Что должен знать твой сын? Почему ты хочешь его увидеть?
Женщина устремила на него осмысленный взгляд и прохрипела слабеющим голосом.
— Кто… ты?
— Тот, кто может тебе помочь, — ответил визирь.
— Откуда…я знаю,…что ты…говоришь…правду?
Визирь покопался в кармане и вытащил оттуда медальон, взятый у дочери. Взяв его за тесёмки, он
