появились, эти ручки?
Оттуда же, откуда и ежи – ниоткуда.
Доник сидел в одиночестве и строил умозаключения, которые имели прямое отношение к судьбе Земли. Она сейчас в руках единственного человека, который осознает опасность, грозящую нашей планете. Теперь подумаем, не был ли он сегодня свидетелем других странных случаев. Был! Была история с собакой. Ведь сначала у нее половина морды была белой, а потом и вся морда. Эта собака подобно ежам появилась неизвестно откуда – потерялась и потом пришла. Все? Нет, не все! Доник радовался, как грибник, попавший на поляну, где растут во множестве подосиновики. Что вы скажете о мотках синей шерсти, которых не было в магазине и которые оказались у бабушки, хотя мать их не покупала? Или о туфлях?
Допустим, что есть существа и вещи, которые возникают ниоткуда и не возникали раньше, пока не приземлился космический корабль. Значит, это было вторжение?
А почему бы нет? Необязательно же марсианам приземляться на Землю в снарядах и сразу же пить кровь землян. Можно вторгнуться невзначай, мало-помалу втереться людям в доверие, притвориться ежиками, заморочить человечество… Вторжение вещей!
Если бы Доник придумывал фантастический роман или фильм, он бы назвал его «Вторжение вещей!».
Стало прохладно. Зябкий ползучий ветер дергал за серые листья тополей. Надо что-то предпринимать, но совершенно неизвестно, с какого конца начать. Сейчас важно, чтобы пришельцы не догадались, что их зловещий план разгадан одним человеком четырнадцати лет, которому никто и ни за что не поверит, если он сейчас начнет предупреждать людей: «Опасайтесь пришельцев! Они среди вас в виде ежиков!»
Если они еще читают мысли… тогда положение безнадежно!
«А это можно проверить, – сказал сам себе Доник. – Надо подумать: сейчас я иду за бензином – я оболью бензином сквер, а потом подожгу его. И все пришельцы погибнут!»
Подумав так, Доник невольно внутренне сжался – так четко представил себе бушующее вокруг пламя.
Что же теперь предпримут пришельцы, чтобы уничтожить Доника – их главного и единственного врага?
Доник вскочил со скамейки и отошел к дому. Он прижался спиной к стене так, чтобы нельзя было зайти сзади. Он прищурился и стал ждать нападения…
Ничего не произошло. Значит, подумал Доник с облегчением, пришельцы не читают мыслей.
И тут он услышал шорох. Через улицу, прочь от Доника бежал ежик.
Доник сразу осмелел – любое существо смелеет, когда видит, что враг бежит. Он оторвался от стены и пошел следом за ежиком-пришельцем. И тут же увидел, как с рябины, росшей у барака, спрыгнула на асфальт белка. Вот уж кого Доник отродясь не видел! Белка понеслась следом за ежиком.
«Ох, догоню! – мысленно угрожал им Доник. Вошел во вкус! – Догоню, оболью бензином и сожгу!»
Он пошел за зверьками, которые замерли на краю тротуара – почти касаясь друг друга.
И когда Донику оставалось до них два шага, они исчезли.
Растаяли в воздухе – раздался лишь легкий щелчок, как бывает, когда лопается воздушный шарик…
Доник добежал до того места – ничего не видно. Он присел на корточки, провел ладонью по асфальту – весь его страх улетучился. Под ладонью, которая ощущала шершавость асфальта, что-то шевельнулось – как будто насекомое быстро пробежало по тыльной стороне кисти и исчезло.
Теперь Донику все было ясно.
Они умеют менять обличье – превращаются в вещи или существа, которые людям почему-то нужны или приятны. Смотри-ка, никто из них не превратился в скорпиона… Впрочем, никто не превратился и в человека. Может, человек для них слишком велик?
Один за другим они внедряются в каждый дом, в каждую комнату… Незаметная ручка, моток шерсти… И когда поступит сигнал – уже готовы выскочить изо всех нор и укрытий. Сдавайтесь, люди!
В этой стройной гипотезе не сходились концы с концами. В чем же ошибка?
Зачем им превращаться в ручки и ежиков, подумал Доник, если они могут дожидаться приказа о наступлении, затаившись по темным углам? Зачем им рисковать и высовываться раньше времени?
С кем бы посоветоваться? В такой критической ситуации человеку нельзя оставаться в одиночестве.
Кажется, есть у тебя и знакомые, и друзья, вроде бы всегда есть с кем поговорить или поспорить… а вот началось космическое вторжение – и оказывается, что сообщить об этом, не рискуя показаться дураком, некому.
Дома нет человека, с которым можно обсудить судьбу Земли. В классе… в классе можно поговорить с Риной Осиповой. У нее голова устроена лучше, чем у ребят. Ее пришельцами не испугаешь.
Доник пошел на угол к автомату. Дома у него телефона не было, да если бы и был – он не стал бы звонить из дома.
Автомат по странной случайности оказался свободен и не сломан. Звонок у Рины отзвенел десять раз, но никто не подошел к телефону. Доник хотел было позвонить тогда Кольке Стахановичу, на крайний случай можно поговорить с ним. Но тут автомат щелкнул и сожрал монетку. Больше у Доника двушки не было. Теперь пришельцы могли заканчивать завоевание Земли совершенно спокойно, потому что Доник был нейтрализован.
Доник вышел из автоматной будки.
В двух шагах от нее стоял немного знакомый Донику алкаш Аполлон-Союз. Доник не знал, почему этого пожилого сутулого морщинистого мужчину так странно звали и как его настоящее имя.
– Тебе нужна двушка, – сообщил алкаш Донику и протянул ему сложенную ложечкой ладонь, в которой была целая горсть двушек. – Ты возьми и звони ей, не спеши, обязательно дозвонись. За мое здоровье.
– Спасибо, – сказал Доник, прижимая указательным пальцем дужку очков к переносице. – Ее нет дома.
– Все равно звони! – сказал Аполлон-Союз. – Пускай услышит и приедет, на скорую помощь.
Глаза у Аполлона-Союза были слишком блестящими.
– Не надо, спасибо, я домой пойду.
– Сначала пожертвуй мне пять минут, – сказал Аполлон-Союз. – Меня гнетет одиночество в день исполнения желаний.
– А как пожертвовать?
– Горе наше, людей конца двадцатого века, в том, что нам не перед кем исповедаться. И это хуже, чем одиночество. У меня сегодня праздник исполнения желаний. Но нужен ли он мне, если я не могу возвестить миру, что мои желания удовлетворены?
– А какие желания? – быстро спросил Доник.
– Ты еще молод задавать такие вопросы, – сказал Аполлон-Союз. – Но в виде исключения я тебе откроюсь.
Алкаш распахнул обвислый, потертый пиджак с ветеранским, незаслуженным значком на лацкане, и Доник увидел, что из обоих внутренних карманов выглядывают горлышки бутылок.
– Пшеничная, – сказал Аполлон-Союз. – Высший сорт. Могу позвать любого друга, откуда хочешь прибегут. Залейся.
– А откуда они у вас?
– Очкарик, я тебя буду звать Берией, ты другого не заслужил. А я тебе буду сознаваться. Так вот – хрен его знает откуда! Наверное, от верблюда. Еще час назад я был самым несчастным человеком в этом микрорайоне. Никуда не привезли, нигде не дают, и не на что купить! Ты такого чувства не испытывал ввиду чистоты твоего желудка. Я пошел топиться – кем мне быть, топиться, понял?! Сел и ботинки снял, чтобы не мешали топиться, – я люблю все делать культурно. Потом я пиджак снял, пиджак не виноват! – а в карманах у меня две, понимаешь, пустые бутылки для сдачи посуды. Значит, я все это положил на парапет и пошел через него лезть, чтобы свалиться в глубины безмолвия. И тут у меня появилось предчувствие. Словно голос с неба: «Ууууу! Посмотри в пиджак! Вдруг у тебя бутылки уже полные?» Я голосу говорю: «Не дури! Что уже выпито, то полным не бывает…» – а голос: «Ууу! Гляди!» Я отложил потопление, смотрю в карман – а они
